ещё ни с кем не бывало. Нет, она просто холодна к нему, иначе, чем ещё можно объяснить её странное поведение.
Вполне возможно, что у неё есть кто-то другой, какой-нибудь тайный обожатель?
– Ну что ж, прекрасно, – со злостью подумал он, – вот сегодня всё и выяснится.
Хмуря свои тёмные бархатистые брови, Глеб вынул из кармана пачку импортных сигарет и нервно закурил, ловя на себе негодующий взгляд сухопарой дамы с редким пучком огненно-рыжих волос.
Он и не заметил, как Адель подошла, а скорее, налетела, как вихрь, обрушив на него бездну обаяния. Её широко распахнутые изумрудные глаза, затенённые длинными пушистыми ресницами, с нежностью глядели на него, а загадочная английская полуулыбка тотчас же обезоружила его, и все его мелкие обиды моментально выветрились из головы. Игнорируя лежащую рядом пожилую брюзжащую парочку, Адель наградила Глеба лёгким поцелуем в щёчку, потрепала его за волосы, и от её прохладных шелковистых прикосновений его тотчас охватила приятная дрожь, он почувствовал, как его сердце захлестнула волна нежности. Как бы там ни было, а она его любит, и любит по-настоящему, как и он её! « О, моё ненаглядное сокровище!»
У Адель была довольно милая привычка – грациозно запрокидывать голову и заразительно звонко смеяться, отчего на свежих щеках её появлялись прелестные, сводящие Глеба с ума ямочки. Вот и сейчас, когда она беспричинно рассмеялась, он готов был целовать до умопомрачения эти трогательные милые впадинки.
– Извини, Глебчик, я немного опоздала, вчера всю ночь корпела над учебниками, курсовую писала, представь себе, не заметила, как уснула, – с виноватой детской улыбкой оправдывалась она, прижимая к груди миниатюрную блестящую сумочку из яркой кожи. Она ещё что-то объясняла, а он не отрывал от неё глаз, с гордостью осознавая, что мужчины кругом буквально обалдели от её неземной красоты. Щёки у Адель, видимо, от волнения полыхали румянцем, ему захотелось погладить её молодую, прозрачную кожу, покрытую еле заметным пушком, нежным, как поверхность теннисного мяча.
Не обращая ни на кого внимания, он заключил её в свои крепкие объятия, с наслаждением вдыхая знакомый ландышевый запах её чудесных светлых волос.
– Как вам не стыдно, вы отдавили мне руку шпилькой от туфли! – изумлённым и даже несколько оскорблённым тоном вскрикнула загорающая рядом рыхлая пучеглазая дама, с ненавистью, сквозь которую проглядывала зависть к чужой молодости и красоте, осматривая Адель. Та извинилась и потянула Глеба за руку.
– Пойдём, пойдём, Глебчик, отсюда. Здесь такая теснота, негде яблоку упасть. Ну и место же ты нашёл для свиданий! – рассмеялась она.
Они отошли метров на 500, отыскали место поспокойнее, остановившись под старой пахучей липой с раскидистыми ветвями.
– Ты не представляешь, Глебчик, как опостылели все эти контрольные, курсовые. Иногда мне кажется, что всё, не выдержу, выкину все учебники,