Аргентина стала поддерживать тесные связи с гитлеровской Германией. Дошло до того, что местные нацисты проводили свои митинги на главном стадионе Буэнос-Айреса.
Увеличение и экономическое укрепление общины продолжалось между двумя мировыми войнами – вплоть до 1938 года, когда аргентинские власти практически закрыли двери перед еврейскими беженцами со всей Европы. Тем счастливцам, которые к началу войны попали в Аргентину, ставили на паспорте печать с магендавидом. Тем не менее во время Катастрофы туда легально и нелегально добрались около 20 000 евреев.
Рост антисемитизма в стране дошел до того, что была создана организация самозащиты аргентинских евреев. Ситуация сохранилась и после Второй мировой войны. По статистике американской Антидиффамационной лиги за последние полвека, больше половины антисемитских инцидентов приходится на Аргентину.
По окончании войны, с благословения президента Хуана Перона, в Аргентине нашли убежище тысячи нацистских военных преступников и их пособников из всех стран Европы, которые превратили Буэнос-Айрес в международный центр нацистской, в том числе антисемитской, пропаганды. Она дошла до пика после похищения в 1960 году Адольфа Эйхмана, которое наглядно показало местным нацистам, что такое «длинная рука Израиля».
Фашистские симпатии у Перона сочетались с симпатиями к евреям: он был первым правителем в Латинской Америке, который признал Государство Израиль (где поселилось около 50 000 аргентинских евреев) и поставил во главе посольства своего доверенного еврея Пабло Мангуэля. Важное значение имело решение Перона амнистировать всех, кто нелегально оказался в Аргентине, включая 20 000 евреев. Но было бы ошибочным считать Перона гарантом еврейского благополучия: так, он не стал мешать антисемитам, устроившим «охоту на ведьм», точнее, на министра экономики Хосе Бер Гельбарда, еврея, которого обвинили в принадлежности ко всемирному сионистскому заговору.
В 1976 году власть перешла в руки военной хунты, тех самых «черных полковников», и часть местных евреев предпочли эмигрировать. Им хватило того, что из общего числа «исчезнувших граждан» от 1500 до 2000 были евреями, которые до сих пор считаются без вести пропавшими. Среди них – студенты, интеллектуалы, журналисты. Парламент принял закон, основанный на аналогичном законе нацистской Германии, позволявший правительству объявить исчезнувших лиц юридически мертвыми.
Едва не разделил судьбу исчезнувших евреев известный журналист и издатель газеты «Ля Опиньон» («Мнение») Якобо Тимерман: в апреле 1977‐го его арестовали без всякого обвинения, целый год жестоко пытали в тюрьме, а потом еще полгода держали под домашним арестом. Благодаря международному вмешательству и жесткому прессингу США Тимермана не убили, а выслали из страны. Он уехал в Израиль (впрочем, позже вернулся в Аргентину) и написал ставшую бестселлером книгу «Узник без имени, камера без номера», где рассказал, что другим заключенным по ночам крутили аргентинское