чувствовала, что хочет играть, показать себя с самой выгодной стороны, и эти мысли приводили её в трепет, заставляя глаза загадочно блестеть. Что ж Лецкий не прочь был подыграть. Он хорошо чувствовал эту девушку, а она пленялась его обходительностью и дурашливостью. Это было так забавно, но не глупо. Легко, но не легкомысленно. Игриво, но не разнузданно, словно где-то была выставлена мера правильная и обдуманная.
– У ваших ног будет весь Петербург.
Сегорскую развлекала откровенная лесть, это её первая победа, которая принесет ей еще большую. Софье стало очень весело. Да и танцы, приносили ей столько радости. Как хо- рошо быть Софьей Сегорской! Виват тебе княжна!
– Ведомо ли, вам, что государь наш Петр Алексеевич любил торжественные шествия и маскированные балы. Вот, к примеру, лет одиннадцать тому Зотов Никита Моисеевич вздумал жениться. Государь уперся по началу, не согласен мол, да тот требовать, но и пришлось ему уступить своему учителю. И в пятнадцатом году сыграли свадьбу. Ну, была потеха. Составили список приглашенных, где и указали, что того не забыть пригласить, кто пятнадцать дней чижика приискивал, да не сыскал. Не знаю, может ли он сыскать, куда чижик устремляется, туда и гости призываются.
– Да нечто сие можно запомнить? – изумилась Софья.
– Запомнить?! Вообразите, ходили по домам и говорили сие приглашение четверо заик. Говорят, преуморительное было зрелище.
Сегорская не сводила глаз с Алексея, томно улыбаясь ему, и играла, упиваясь своей красо- той и молодостью. Между тем незнакомец, встреченный Сегорской на лестнице, после менуэта, беседовал со своим давним другом Димитрием Крекшиным, который как-то внезапно возник на этой ассамблее, наблюдая за происходящим. Все кто нечаянно смотрел в его сторону, как на стену, натыкались на жесткий презрительный взгляд, после чего поспешно отворачивался. Крекшин покровительственно поглядывал на Истомина. Тот был не в духе. Его идеальные черты лица, казалось, подернулись инеем.
– Димитрий, я дурно поступил, вняв твоему совету.
– Иван, хватит жить прошлым. Тебе не идет эта меланхолия и мрачность. Я спас тебя тог- да от государева гнева, – уверенно произнес Крекшин. И потом ты забыл, зачем мы сюда пришли. Смотри, какой цветник. Тебе мой друг давно пора жениться.
– Прошлое не оставляет меня.
Истомин не знал, куда деть руки, ему, вероятно, хотелось, несколько картинно прижать их к своей груди, но он только теребил ими полы новенького камзола.
– Ты не справедлив к себе. Женщины ветрены и непостоянны, стоит ли о них так печали- ться, – голос Димитрия говорил о том, что хозяин устал от разговора.
Тем временем, польский танец плавно перетёк в англез. Софья наслаждалась обществом Алексея и весь мир, казалось, играл радужными переливами. Пока Истомин беседовал с другом, ему удавалось наблюдать за Софьей, подходящей к тете после англеза. Крекшин присмотрелся к Истомину, и к тому, на кого тот внимательно поглядывал. Когда он, наконец, понял, то улыбнулся и решил вмешаться в ситуацию.
– Это княжна Сегорская.