и вышедшая в 1953 году по амнистии, говорит мне:
– Юрий Михайлович, да что скрывать? Люба в зоне. Рядом строится вторая очередь мартеновского цеха. Строят ее заключенные, и Люба там – зарабатывает деньги. И не одна она туда ходит.
Я был обескуражен и сказал ей:
– Но ведь вся зона строительства огорожена, находится под охраной, и даже на вышках стоят вооруженные охранники! Как же она могла туда попасть?
– Заключенные работают только в дневную смену, и ночью зона пуста. Женщины заходят туда ночью, когда зона открыта и никаких охранников там нет.
– Но ведь когда привозят заключенных, их не впускают в зону до тех пор, пока охрана не убедится, что там никого нет. И этих женщин обязательно бы нашли.
– Во-первых, у них имеется там «заначка» – помещение, в котором женщины прячутся и принимают мужчин-заключенных для занятия сексом. Охрана не знает, где находится эта «заначка». Во-вторых, часть охранников могут знать, где находится это помещение, но эти охранники заранее предупреждены заключенными, чтобы они не совали туда свой нос. Конечно, заключенные подкупают охранников, чтобы они не нашли в зоне женщин. Кроме того, эти охранники сами пользуются услугами этих женщин.
– Но Люба может ведь и не вернуться оттуда по какой-либо причине вплоть до того, что заключенные могут ее убить.
– Ни в коем случае. Завтра она придет на работу, вот увидите.
Я сказал ей спасибо за разъяснения, но, грешным делом, не поверил ей. Люба – молодая женщина возрастом не более 25 лет, секретарь комсомольской организации завода. Я не думал, что она пошла в зону.
На следующий день Люба была на работе, и я спросил ее, почему она прогуляла вчерашний день. Она ответила:
– Я плохо себя чувствовала.
Я:
– Нужно было пойти в медсанчасть и взять больничный.
– Да всё это ерунда, Юрий Михайлович! Сегодня я чувствую себя отлично.
Тогда я ей говорю:
– А мне сказали, что ты была в зоне…
– Кто сказал?
– Женщины, которые работают на брусчатке.
– А, ясно. Это сука Гладышева», – и Люба выругалась матом в ее адрес.
– Значит ты была там, Люба?
– Ну и что? Была!
Она обозлилась и начала:
– Сколько я у тебя получаю? 450 рублей в месяц! А за сутки в зоне я зарабатываю не мою, а твою годовую зарплату!
– А как же комсомольская работа?
– А что она мне дает? Ничего!
Я подумал, что в свои 20 лет осуждать и стыдить Любу я не имею права, тем более как учетчица она хороший работник. Я был комсомольцем, общался с ней как с секретарем комсомола завода, ну и что с того? Я сказал ей, чтобы учет за вчерашний день был в ажуре, на что она сказала: «Не волнуйтесь, Юрий Михайлович, все будет сделано».
Цех грануляции шлаков работал без выходных все три смены и был укомплектован рабочими для