Не обрубай сыну крылья. Вспомни, как ты бежала за мечтой, – Елена Альбертовна гладила по голове взрослую ученицу. – И начни уже писать музыку.
Лизе сорок два.
Ещё две недели назад она пила с Еленой Альбертовной кагор и размышляла о будущем.
– Не бойся ты этой должности, Лизка. Не сидеть же всё время дома. Ты сильная и сможешь руководить, – скрипучим старческим голосом говорила учительница. – Сохрани в себе музыку, Лиза. Ты музыкант от Бога.
– Но ведь рука… Какой я без неё музыкант?
– Да что ты всё заладила: «Рука, рука…». Да, за десять лет после инсульта ты не смогла полностью восстановиться. Не можешь исполнять сложные пассажи и выступать на сцене. Но музыка-то в тебе осталась. Почему ты это забываешь? Вот и неси её людям. А директору музыкальной школы достаточно и той руки, которая подписывает приказы и грамоты.
* * *
Лиза завернула в тусклый коридор. Сделав шаг, она остановилась. Нащупала рукой тумблеры на стене и включила их один за другим. В коридоре зажёгся свет. Впервые за долгие годы Лиза увидела всё те же абажуры-фонари, обрамлённые старой паутиной, которые теперь освещали коридор по всей его длине. Лиза медленно проходила дверь за дверью. Сейчас было тихо. Но закончится лето, и из них снова будет доноситься музыка. Приятная, сладостная, любимая. Пройдя ещё несколько шагов, Лиза остановилась, тяжело вздохнула, собралась с духом и распахнула дверь. Тишина. Глаза ослепил яркий свет, а в нос ударил до боли знакомый резкий запах лаванды, который, похоже, въелся в каждую трещинку на стене.
Пустой кабинет музыки. Тот самый, который сделал её стойкой и научил мечтать.
Лиза открыла сумочку и тихо произнесла:
– Вылезай.
На голос выглянул скрипичный ключ и растерянно огляделся по сторонам.
– Ну чего ты, Клюк? Не робей. Теперь это будет твой дом. Скоро сюда придут дети. Научи их, как меня, идти к мечте. Без страха и сомнения. Клюк осмелел. Пробежался по письменному столу, на котором лежали деревянная линейка и несколько шариковых ручек, и остановился на краю столешницы, там, где тридцать лет назад Лиза впервые его увидела. Подмигнув ей, Клюк сказал:
– Договорились! Только линейку забери. Не нужна она на пути к мечте.
Мария Пугачева
(@mashka_pugacheva)
ПЕРВЫЙ ШАГ
Мари медленно плелась домой.
«Наверняка он не позволит мне уехать» – крутилось в голове.
Предстоящий разговор с отцом вызывал у неё ужас.
«Надеюсь мама с ним уже поговорила»
Отец у Мари был человеком строгим, жестким и непреклонным. А разговоры с ним были всегда короткие. Слушать он не любил, часто перебивал, и на все, что шло в разрез с его убеждениями следовал жёсткий отказ. Подход к нему знала только мать. С ней он был терпелив и нежен.
Поэтому Мари первым делом обратилась с просьбой именно к маме.
– Я попробую с ним поговорить, но не обещаю.