«Терроризм». В городок поблизости от места происшествия съехались родственники погибших при теракте. Им, как утверждал ведущий, оказывается необходимая медицинская и психологическая помощь.
Когда крупным планом показали моего свекра, я тяжело вздохнула. Неудивительно, что он прибыл одним из первых. Выражение его лица, когда он отвечал на вопросы корреспондента, было скорбным. Печальным голосом он сообщил, что в результате взрыва погибла его любимая невестка и это большая трагедия для всей его семьи, в особенности для старшего сына. Я только успела мысленно спросить: «А сынок-то где?», как на телеэкране появилось бледное лицо моего мужа. Нетрудно было догадаться, что он провел тревожную бессонную ночь. Глаза воспалены, губы плотно сжаты, небритая щека дергается. Она у него всегда дергается, когда он нервничает. Он не позволил молоденькой журналистке выразить ему соболезнование, резко перебил ее и произнес слова, от которых я разинула рот от удивления и, не удержавшись на ногах, рухнула в кресло, к счастью, оказавшееся за спиной.
– Моя жена не погибла. Она жива.
– Вы думаете, она могла остаться в живых в результате такого мощного взрыва? – растерянно спросила журналистка.
– Я понимаю, что выжить после такого взрыва невозможно, но это в том случае, если она находилась в автобусе.
– У вас есть основания думать, что там ее не было? Вы связывались с ней?
– В последний раз, когда я звонил ей на мобильник, она находилась в автобусе, но я… я не верю, что она погибла.
Молодая журналистка бросила на моего мужа жалостливый взгляд и поспешила от него отойти, чтобы интервьюировать пожилую женщину с заплаканными глазами.
– Кто этот красавчик? – услышала я за спиной голос Марка. Он все-таки покинул постель, оделся. – Ты его знаешь?
– Это мой муж, – не стала я скрывать.
Марк присвистнул.
– И от такого красавца ты решила сбежать? Вас, женщин, на самом деле не поймешь. Чем он тебе не угодил?
– Я не хочу об этом говорить, – нахмурилась я.
– Ладно, не будем. Что за чушь он нес насчет того, что не верит, будто его жена умерла?
– Это не чушь. У Стаса звериное чутье. Именно это чутье позволило ему стать в двадцать девять лет советником юстиции.
– Советником юстиции? – переспросил Марк. Кажется, он был неприятно поражен этим обстоятельством. – Так кто у нас муж?
– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России. – Я постаралась, но не смогла скрыть мстительные нотки в голосе.
– Значит, сыщик. И теперь он пойдет по твоему следу и не успокоится, пока не найдет.
– Что, испугался? – усмехнулась я.
– Кого? Твоего хлыща-муженька? Я и не с такими справлялся.
Лицо Марка неузнаваемо изменилось. Никакого простодушия, никакого мальчишеского обаяния. Окаменевшее, застывшее словно маска лицо, мертвые глаза. Глаза убийцы. В них невозможно было смотреть. Я почувствовала, как неприятный холодок