не догадываюсь и только счастливый случай позволил нам остаться в живых, не погибнуть вместе со всеми?
Некоторое время Марк смотрел на меня изумленными глазами, а потом весело рассмеялся. Но мне было не до смеха, и я настороженно наблюдала за ним.
– А еще говорят, что красота и ум – две вещи несовместимые.
– С чего ты взял, что я умная? – вздохнула я. – Если бы я была умной, то молчала бы в тряпочку, а не выкладывала свои соображения человеку, которому ничего не стоит отправить к праотцам целую кучу людей.
– И, тем не менее, ты очень наблюдательна. Что мне теперь с тобой делать? – Его губы все еще улыбались, но выражение глаз изменилось. В них снова была непроглядная тьма. По спине пробежал мороз. Я поежилась словно от озноба, хотя в комнате было тепло, даже немного жарко.
– Раз ты столько сил приложил к тому, чтобы я осталась жива, может, не имеет смысла убивать меня сейчас? Вспомни: ты сам говорил, что нельзя губить такую красоту.
– Говорил, – кивнул он, противно ухмыляясь. – Но, как ты справедливо заметила, я не из тех людей, которые оставляют свидетелей.
– Да, «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». Недолго я праздновала свободу, – пробормотала я.
– Жаль, конечно, но ты ведь умница и должна понимать: я не могу рисковать. Откуда мне знать – может, я за порог, а ты тут же побежишь в полицию?
– Не побегу. Еще припишут соучастие.
– С таким свекром и мужем ты наверняка выйдешь сухой из воды.
Он прав: мой муж не допустит, чтобы даже легкая тень подозрения упала на меня. Надо отдать должное Стасу: он был чертовски умен и хитер. И упрям. Он не успокоится, пока не выяснит, что я жива. Как он это сделает, я не знаю, но сделает. Землю носом будет рыть, но узнает, что я не погибла во время взрыва вместе с другими.
– Что пригорюнилась? – Он наклонился и, весело ухмыляясь, похлопал меня по плечу.
– Как не горевать, коль жить осталось совсем ничего, – снова тяжело вздохнула я. – А я еще молода, красива и жить хочу.
– Ну-ну, не печалься! Может, я еще передумаю. – Он улыбнулся во весь рот, обнажив мелкие хищные зубы. – Иди ко мне, милая, и обними за шею своими нежными ручонками. Да, вот так. Какая же ты сладкая! Если будешь хорошей девочкой, я не стану причинять тебе боль. И чем черт не шутит – может, переменю решение и сохраню тебе жизнь?
Он говорил тихо, проникновенно, голос его шуршал словно шелк, но я ему не верила. Убийца есть убийца. Интересно, когда он лишит меня жизни? Сейчас или после того, как займется со мной любовью? Я страстно отвечала на его поцелуи, стонала под его умелыми ласками (о, притворяться я умела – я столько лет притворялась со своим мужем, а он ни о чем не догадывался или почти не догадывался) и думала о том, как уйти отсюда живой и невредимой. Возможно, он на самом деле не станет меня убивать, но рисковать не стоило. Мне бы только суметь опередить его.
Я лгала,