живем, запишите его на свою фамилию, и дело с концом. Зачем жениться?!
Я не ответил.
– Все очень сложно.
– Этим поцелуем вы еще больше все осложнили, – Катя подняла с пола сумку, закинула ее на плечо и подошла ко мне. – Отойдите.
– Прости меня.
– За что?
– За это.
Я осторожно, двумя пальцами приподнял ее подбородок и вновь поцеловал. Просто уточнить. Про всполохи.
На что еще я рассчитывал после того, как сообщил ей, что наш первый поцелуй был ошибкой? Естественно, она вырвалась и со всего размаха залепила мне пощечину.
– Я вас ненавижу! – зашипела она, как змея. – Ненавижу всеми фиб…
Она меня ненавидела, это точно. Зрачки расширились, сердце забилось вдвое быстрее, температура тела подскочила, феромоны стали выделяться в повышенном количестве и окончательно сорвали мне башню.
Я сгреб ее в охапку, впился губами в ее губы и не отрывался, пока она не перестала брыкаться и не ответила на поцелуй. И все повторилось с точностью, как в первый раз – головокружение, упоительная сладость, мгновенное возбуждение… Значит, не показалось. Значит, что-то такое наркотическое для меня содержится в ее слюне.
У Кати зазвонил мобильный. Не отрываясь от меня, она достала из сумки телефон и дрогнувшим голосом ответила на звонок.
– Алло?.. Эм… Нет… Точнее, я на кафедре, а Игорь… – она запнулась.
– Владимирович, – подсказал я.
– …Владимирович… уже ушел. Давно, минут десять назад.
Я отобрал телефон, выключил его, кинул на стол и притянул девочку к себе. Она прижалась лбом к моему плечу и судорожно вздохнула.
– Это – тоже ошибка?
– Кать, я… – «Катя, я не хочу тебя отпускать! Мне никогда еще не было так сладко, так… Мне никогда еще не было так! Твои губы, волосы, тепло кожи… Все сводит с ума! Но мы не можем быть вместе. Нам нельзя. Мы не вправе…» – Я что-нибудь придумаю. В конце концов, можно быть просто друзьями?
Угу, очень умно. А как по-взрослому!
Но она кивнула.
Едва за ней закрылась дверь, я обессиленно сполз по стене на пол.
Молодец. Уговорил, называется, девочку меня забыть. Теперь я, такой весь из себя принципиальный, никогда не зарившийся ни на одну из своих студенток, свято следующий преподавательской этике, сижу на полу в кабинете замдекана и морщусь от боли в паху, потому что самая сильная эрекция в моей жизни еще не успела опасть.
«Нам нельзя… мы не можем… мы не в праве…» Более чем правильные, грамотные мысли. Надо повторять их как мантру.
Три часа. Три часа подряд я чуть ли не вслух повторял, что «нельзя-не-можем-не-вправе», принимая у пятого, Катиного, курса домашние задания, контрольные работы и прочие эпистолярные попытки студентов убедить меня в своих знаниях. Три часа я нервно щелкал ручкой, усилием воли стараясь не смотреть на Катю и пытаясь не дышать, потому что был весь окутан сладковатым ароматом ее духов. Три часа старался не моргать, потому что стоило прикрыть