она живет хотя бы в пределах МКАДа.
– Я никогда не уходила из универа так поздно. Уже проходные все закрыты, наверно, как мы выходить будем?
– Через окно на первом этаже, а потом перелезем через забор.
Катя с сомнением на меня посмотрела. Видимо, представила, как я буду подсаживать ее на забор, а потом и сам через него перелезать. Или перепрыгивать с шестом. Дуреха.
– Катя, не тупи. Институт у нас, к твоему сведению, круглосуточный.
– Господи, да что тут можно делать круглые сутки?
Она осеклась, а я с каким-то стариковским сожалением подумал, что нынешняя молодежь совсем не хочет учиться. Вспомнил, как в молодости мы с друзьями, которые сейчас в большинстве своем имеют научные звания, до рассвета засиживались на кафедре этого университета, который я по старой привычке до сих пор называю институтом, разбирали интересные задания, споря до хрипоты о политике, искусстве, запивая все это дешевым винищем и мня себя невозможными диссидентами… М-да. Катя, осознав, что брякнула что-то лишнее, быстро добавила:
– Жалко, освещение у нас не круглосуточное.
– С этим да, проблемы, – я сделал вид, что ничего зазорного не услышал, громыхнул дверью кафедры, и стало совсем темно. – Давай руку, а то навернешься на лестнице.
– Н-нет. Я сама. По стеночке.
– Ты стесняешься, что ли?! – Я схватил ее руку и потащил к лестнице.
– Ну, мало ли. Напоили…
Я ухмыльнулся.
– Напоил, и что? Боишься, совращать тебя буду?
– Не боюсь, а надеюсь! – Катя захихикала своей пьяной шутке, а я резко развернулся, притянул ее к себе и, почти касаясь губами ее уха, страстно прошептал:
– Со студентками романов не завожу. – И потащил ее дальше. – Тем более ты не в моем вкусе.
Девочка несколько секунд приходила в себя, потом обижено пробормотала:
– Почему это я не в вашем вкусе?! В смысле… не то чтобы я на роман с вами напрашиваюсь…
– Выглядит именно так.
– Неправда! Просто интересно.
– Мне не нравится, как ты одеваешься.
Она машинально посмотрела, во что одета.
– Женщина, Катя, всегда должна одеваться так, будто в любой момент может встретить своего бывшего любовника, – я помолчал, – или будущего.
– Какой вы, однако, знаток женской психологии. А сами одеваетесь черт-те как.
Я удивленно вскинул брови. Ну да, я из отпуска. Без костюма-тройки. Но одет вроде прилично: майка поло, хлопковые брюки и… что там у меня на ногах?
– Брюки хлопковые, поэтому такие мятые.
– Это лен.
– Пусть лен.
– Я про ваш неизменный пиджак, который занимает одно из первых мест в студенческих байках. Он просто ужасен. И очки.
Я на автомате поправил очки и улыбнулся. В общем-то, она права: в институте я всегда ходил в одном и том же клетчатом пиджаке, уродском-преуродском, но пятнадцать лет назад мне казалось, что в нем я выгляжу солиднее. А потом он стал чем-то вроде визитной карточки.