понимаю. Ну а вы?
– Нет, но ты никогда этому не поверишь.
Я рассмеялся. И он спросил меня, к чему все это. Я ответил:
– Теперь вы не зовете меня сынком.
– Это тебя-то? – Он медленно покачал головой, не отводя от меня глаз, которые медленно поворачивались в орбитах, следуя движению. – Что же такое ты хочешь знать о себе, требуя моего молчания?
– Хочу выяснить, почему я убил человека, – произнес я непринужденно.
Его это нимало не смутило.
– Ложись сюда.
Я встал.
– На кушетку?
Он кивнул.
Осознанным движением укладываясь на кушетку, я проговорил:
– Чувствую себя прямо как в каком-то поганом мультике.
– Каком же?
– Где парень похож на гроздь винограда, – сказал я, разглядывая светло-серый потолок.
– Как называется?
– Не помню.
– Отлично, – невозмутимым тоном проговорил он. Я внимательно посмотрел на него, уже понимая, что когда такой человек смеется, смеется он в глубине своего существа.
Он продолжил:
– Однажды я напишу книгу и упомяну в ней твой случай. Но твое имя не назову. Что заставило тебя сказать эти слова?
Я не ответил, и он поднялся и сел в кресло позади кушетки, так что я более не видел его за моей спиной.
– Кстати, сынок, можешь прекратить проверять меня, я вполне пригоден для твоих целей.
Я стиснул зубы так, что они заныли. А потом расслабился. Расслабился полностью. Чудесное ощущение.
– Ладно. Простите.
Он ничего не ответил, однако у меня снова возникло ощущение того, что он смеется. Но не надо мной.
А потом он вдруг спросил:
– Сколько же тебе лет?
– Э… пятнадцать.
– Э… пятнадцать, – повторил он. – Что зна-чит «э»?
– Ничего. Мне – пятнадцать.
– Когда я спросил, тебе пришло в голову другое число. Ты подменил его числом пятнадцать.
– Ничего я не подменял! Мне и в самом деле столько!
– Не сомневаюсь, – терпеливо продолжил он. – Так какое это было число?
Я снова вознегодовал.
– Не было другого числа! Чего вы добиваетесь, дробя мои слова на части, пытаясь ухватить то и это и заставить их означать именно то, что вы хотите?
Он молчал.
– Пятнадцать мне, – с негодованием повторил я и добавил: – Но мне не нравится быть только пятнадцатилетним. Ты знаешь это. Я не хочу утверждать, что мне только пятнадцать.
Он все еще ждал, не говоря ни слова, и я признал поражение.
– Число это было восемь.
– Значит, тебе восемь лет. А как тебя зовут?
– Джерри. – Привстав на локте, я повернул голову так, чтобы видеть его. Он разобрал свою трубку и смотрел сквозь черешок на настольную лампу. – Джерри без всяких «э»!
– Прекрасно, – с кротостью отвечал он, заставляя меня устыдиться собственной дурости.
Я откинулся на спину и закрыл глаза. «Восемь, – думал я, – восемь».
– Холодно, –