ребенку. И в тот день, когда она поняла, что вертолет за ней не прилетит, она ушла подальше от людей. Ей не хотелось никого видеть, она должна была побыть одна. Упав на землю, Люба закричала: «Господи, за что? Почему ты не дал мне увидеть его? В чем я провинилась? Папочка, прости меня, что я не могу быть рядом с тобой…» Сначала она кричала во весь голос до хрипоты. Затем шептала одни и те же слова, лежа на земле, уткнувшись лицом в мокрую траву. Люба не чувствовала ни земли под собой ни дождя, идущего сверху.
Вдруг кто-то легонько дотронулся до ее плеча рукой. Но Люба не хотела никого видеть и поэтому не ответила на прикосновение, даже не шевельнулась. И только тогда, когда чья-то рука коснулась ее третий раз, она обернулась и увидела перед собой незнакомого старца. Мысли мелькали в голове с бешеной скоростью: «Откуда он здесь взялся? К тому же русский. Ни в одной оленеводческой бригаде нет таких стариков не то что русских, даже эвенов». Женщина с трудом встала на ноги. Был уже поздний вечер. Вдалеке был виден дым от палаток. Старик взял Любу за руку, она подняла голову и посмотрела ему в глаза, в них она увидела свет, который стал согревать ее своим теплом. Это был не сон. Но разговор со стариком происходил мысленно, как это бывает во сне. «Я знаю, тебе больно, но плачешь ты напрасно. Посмотри сюда…» И он указал ей на небольшую лужицу своим костылем. В этой маленькой лужице, она, как на экране, увидела картину: станичное кладбище, кричащих мать и сестру, безумно рыдающего брата, много людей, соседей… И в отдалении, словно за чертой – отца, бабушку Евдокию и еще много-много тех, кого она и знала, но кто уже отошел в мир иной. Они обнимали отца, они радовались его приходу, а он, с грустью улыбнувшись, посмотрел в последний раз на тех, кто так оплакивал его, но уже не мог его видеть. Затем он отвернулся и, не оглядываясь, пошел прочь вместе с группой умерших. Еще некоторое время Люба видела их, а потом они растаяли, как тает по утру туман, прогретый ярким солнечным светом.
«Теперь ты поняла? Смерти нет. Есть просто переход. И так происходит с каждым. Только для каждого определено свое время ухода: у кого-то оно наступает раньше, у кого-то позже. И также для каждого определены вехи на жизненном пути. Если следовать своему внутреннему голосу, можно двигаться от одной вехи к другой и пройти свой путь без проблем. Но беда в том, что человечество заплутало и идет не в том направлении, а повернуть обратно ему не хватает сил. Слишком трудно признать на Земле, что все к чему ты стремился, во что верил и чем дорожил, – всего лишь иллюзия. Немногим дано это понять. А вот тебе это понять необходимо. Сказать, что с сегодняшней встречи я наделяю тебя даром, я не могу. Это вовсе не дар. Способность слышать, чувствовать, сопереживать другому человеку есть у каждого живущего на Земле. Способность вытеснить из своей души страх, ревность, беспокойство, зависть, корысть, ненависть – есть у каждого человека, но не каждый может это сделать. Способность наполнить свою душу истинной любовью ко всему живому и отдавать ее без остатка тем, кто в ней нуждается,