когда они практически исчезли из его жизни. Но все бы ничего, если бы он также сильно любил Вику, как она любила его. Но и тут все выглядело очень сомнительно: ее жизнью он не очень-то интересовался, ее друзья ему не нравились, она даже ни разу не удостоилась благодарности за то, что содержала его, проводя дни напролет на работе. Когда она возвращалась вечером усталая домой, он мог не поздороваться, не поинтересоваться ее делами. Единственное, что его по-настоящему интересовало – это ужин, который должна была приготовить, разумеется, Вика. Все только диву давались, как, каким образом этот никчемный, в принципе, мужчина, смог покорить сердце Виктории, которая никогда не знала недостатка в поклонниках? А он словно испытывал ее любовь на прочность, иногда неожиданно пропадая на несколько дней и не давая о себе никаких вестей. В такие дни Вика словно с ума сходила, поднимала «на уши» всех знакомых, объезжая все места, где, по ее мнению, мог «задержаться» Толик, обзванивая в слезах морги и больницы. И когда он так же неожиданно вдруг давал о себе знать, радости Вики не было предела. Она летала как на крыльях, готовая исполнить любую его просьбу, любой его каприз, и даже не спрашивая, где же он все-таки пропадал.
Родители Виктории забили тревогу. Глядя на все это, они стали задаваться вопросом, а не в колдовстве ли тут дело? Не приворожил ли их девочку этот сомнительный тип, не зомбировал ли. В общем-то, здравомыслящие люди, они готовы были уцепиться за любую версию, лишь бы хоть как-то понять, что же происходит с их Викулей. Вскоре мать Виктории от знакомых узнала о Любови Ивановне Асеевой. Познакомилась с ней и уговорила дочь приехать к ней на встречу. Вика нехотя дала согласие. Но едва познакомившись с Любашей, она почувствовала искреннее к ней расположение – перед ней был добрый, умный, чуткий человек, который от души хотел помочь. Их разговор длился три часа. Девушка вышла от Любови Ивановны заплаканная и какая-то тихая. Люба предупредила маму Вики, что девушка может вести себя необычно, но просила оставить ее на время в покое, дать ей самой разобраться в себе и в своих чувствах. Трудно было матери исполнить эту просьбу: ну как не подойти к любимому ребенку, когда он часами сидит, уставившись в одну точку и молчит? Но она стерпела, сдержалась, не потревожила дочь. А та словно переболела за это время и очнулась здоровой – той самой ласковой, откровенной Викой, по которой так скучали ее родители.
Позже девушка рассказала матери о своей беседе с Любой. «Знаешь мама, – сказала она тогда, – Любовь Ивановна рассказала мне два возможных варианта моей судьбы. Даже как бы показала, а не рассказала. Она говорила, а я видела все, что она описывала, наяву. Кажется, она говорила обычными человеческими словами, но словно слышала голос свыше, голос того, кто ЗНАЕТ. Она предложила мне мысленно прожить оба предложенных варианта. Я сделала это, и сразу, словно пелена с моих глаз упала, поняла, что жизнь с Толиком ничего хорошего ни мне, ни моим будущим детям не принесет. Я поняла это так же отчетливо, как понимаю, что