дня Элис провела, гуляя по городу. Она бродила вдоль оживленной торговой улицы, улыбаясь прохожим, которые растерянно улыбались ей в ответ, не понимая, чего эта фрау так разулыбалась. Элис и сама не смогла бы толком объяснить причину захлестнувшего ее счастья. Она едва знала Алена и понятия не имела, чем обернется их знакомство, но что-то подсказывало ей, что ее скучная, до тошноты предсказуемая жизнь, в которой было столько горечи и нескончаемых разочарований, уже не будет прежней. В ней наконец-то появится любовь, о которой Элис так мечтала с тех пор, как распрощалась с Жуаном, не сумев простить ему предательства. В глубине души она боялась, что Ален не оправдает ее надежд и причинит ей боль, как и другие мужчины, бывшие до него; но чувство к нему ворвалось в ее сердце так неожиданно и оказалось таким глубоким, что Элис была просто не в состоянии ему сопротивляться. Ей оставалось лишь одно – принять эту любовь.
Элис плавной походкой свернула в Музейный квартал и зашла в разрисованную арку. Она вдруг почувствовала за спиной чье-то присутствие и резко обернулась, ожидая увидеть Алена, сыгравшего с ней злую шутку, или выследившего ее Альберта; но за спиной у Элис никого не было. Она быстрым шагом пересекла площадь, попеременно застревая каблуками в брусчатой мостовой, и, громко выругавшись на испанском, вышла к Музею естествознания. В этот момент кто-то тихо ее окликнул.
– Арасели…
Элис прибавила шагу, торопясь нырнуть в подземку и сесть на ближайший поезд. Но кто-то преградил ей путь, протягивая к ней костлявые, мертвенно-бледные руки. Элис попятилась, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Над ней нависло лицо гадалки, исказившееся в страшной гримасе. Изо рта у нее сочилась струйка крови, а глаза заволокла туманная пелена. Элис задрожала от страха, не зная, что делать. Она хотела убежать, но ноги ее не слушались и словно приросли к земле.
– Я ведь говорила тебе, что не надо торопиться… Я же говорила! – бормотала гадалка, переходя на крик. – Все кончится смертью…
Вдруг она резко запрокинула голову и зашлась отвратительным хриплым смехом, от звука которого внутри у Элис все перевернулось. Она снова попятилась в сторону, но в эту секунду гадалка перестала смеяться и вперила в нее отсутствующий стеклянный взгляд.
– Ты пожалеешь об этом, – пригрозила она. – Я вижу смерть. Она повсюду…
Черты ее лица стали растягиваться и расходиться по сторонам. Глаза и рот провалились в кожу, лицо стало гладким, как яйцо, и Элис увидела перед собой манекена из своего кошмара. У нее вырвался пронзительный крик неподдельного ужаса, охватившего все ее существо.
– Оставь меня в покое! – закричала она.
Но манекен ее не слушал. Протянув к ней безжизненные руки-клешни, он впился ей в горло пластмассовыми пальцами. Элис прерывисто дышала, отчаянно пытаясь вырваться, чувствуя, как воздух перестает поступать ей в легкие, а перед глазами расстилается черная, непроницаемая бездна. В тот момент, когда