с теми эмоциями, которые вызывали грубоватые ласки отставленного ухажера, не говоря уж о том, что случилось после. Ей не хотелось думать об этом, особенно сейчас, но воспоминания упрямо всплывали из памяти одно за другим. Сначала все было весело и даже интересно, а потом…. Потом ей подумалось: чем этот красивый жизнерадостный парень хуже для первого раза, чем остальные? Затем…. А вот затем, когда в самый последний момент она вдруг неожиданно сама для себя передумала, робкий шепот ее протестов был попросту проигнорирован: то ли ухажер был уже слишком занят, то ли посчитал это проявлением пустых девичьих страхов, на которые не стоит обращать внимания. Было неприятно, даже больно, но, к счастью, длилось совсем недолго. Очень скоро довольный парень наконец отпустил ее и спросил, как будто ему было чем гордиться:
– Ну, и как тебе? Класс?
Она молча, быстро кое-как оделась и, не оборачиваясь, выскочила за дверь, услышав вслед удивленное:
– Ты же сама этого хотела!
Май провела ладонью по глазам, пытаясь отогнать неприятные мысли. Все давно прошло, хотя поначалу она чувствовала себя довольно гадко, и винить тут можно было, в основном, себя. Она помотала головой. Вот чего точно не стоило делать прямо сейчас, так это чересчур драматизировать произошедшее… И что интересно, ухажер очень потом удивился, что Май не пожелала продолжить общение… Девушка вздрогнула, стараясь не вспоминать его имя, усилием воли загоняя эти не самые лучшие переживания в глубины памяти. На секунду ей даже показалось, что, испугавшись отголосков прошлого, бабочки в животе угомонятся, но не тут-то было. Она села на постель, поверх одеяла.
– И где твоя хваленая рассудительность, которой ты так выпендривалась перед мамой? – спросила она себя вслух. – Так втюриться в друга детства, которого знаешь как облупленного… Это надо было постараться! – она ненадолго задумалась. – Но… в конце концов, неужели мы уже не заслужили эти самые «глупости»? А, будь, что будет… Или не будет, если Март уже заснул, пока я тут рефлексирую!
Девушка встала и, не обращая внимания на то, что совершенно раздета, распахнула дверь. Мартин, который все это время так и простоял столбом посреди темной гостиной, ровно там, где она его оставила, глубоко задумавшись о своем, поднял глаза на звук. Мгновенно все поняв, он сделал несколько широких шагов и горячо обнял ее обнаженные плечи. Она, гибко, как-то по-кошачьи, отступила назад в свою комнату, увлекая его за собой.
И как же это было чудесно! Он обнимал ее упругое, но вместе с тем податливое тело, гладил нежную кожу, легонько целовал в шею, стараясь максимально сдерживать свой пыл, чтобы ничего не испортить. Потом Май легла на постель, Мартин сел рядом, наклонился к ней, накрыл ладонью и легонько сжал ее грудь. Она вздрогнула, ее колени крепко сжались.
– Ты же не сделаешь мне больно?
Он сразу же разжал руку, поднял взгляд и понял, что Май имеет в виду что-то другое. Ему показалось, что в ее глазах, чуть блестящих в свете