Дарья Плещеева

Число Приапа


Скачать книгу

вдоль клеток – действительно, маленьких пятнистых леопардов не было, – и с чувством выполненного долга сбежала с выставки.

      Жанна была девушкой со сложной судьбой. Тоня познакомилась с ней в академии – Жанну занесло в натурщицы. Одновременно она увлекалась фотографией, ходила на какие-то психотренинги, играла на варгане, преподавала в школе моделей «дефиле», а в конце концов оказалась барменшей в кафе. Кафе было в Старой Риге, от Кипсальского выставочного зала – одна остановка на автобусе или троллейбусе. Тоня, поскольку до встречи с Сашей оставалось около двух часов, поехала к Жанне.

      Та скучала за стойкой, накрашенная убийственно и даже, кажется, в накладных ресницах.

      – Это ты про Лолитку, что ли? Точно, она. Хвасталась, что за неделю все успела – и с женихом познакомиться, и за котами съездить, и одни картины отдать, другие забрать, – сказала Жанна. – Жених, правда, дерьмовый оказался – во-первых, толстый, во-вторых, он там, оказывается, с какой-то сучкой живет, она сразу прибежала разбираться. Но Лолитке дорогу оплатили, так что она не очень расстраивается.

      – Дай мне ее телефон. Хочу наконец подстричься по-человечески.

      – Записывай.

      Проболтав с Жанной полчаса, благо ни один турист не заглянул в кафе, Тоня вышла и позвонила Хинценбергу. Он был занят, беседовал с клиентом, попросил зайти в «Вольдемар». Идти было всего-ничего, меньше трех минут. А вот ждать, пока клиент уйдет, пришлось четверть часа. Тоня бродила по торговому залу, разглядывала серебро в стеклянной тумбе. Как и следовало ожидать, покупателей на него не нашлось. Мрачные художества Цирулиса тоже висели на стене. Но прибавилась очень живая акварелька – букет фиалок в вазочке. Эта акварелька могла уйти очень быстро.

      Потом Хинценберг выпроводил клиента и впустил Тоню. Она рассказала про кошачью выставку и курьера Лолиту.

      – Я попробую узнать у нее про Батлера.

      – Умница, деточка! Расходы я оплачу.

      – Мне нужно десять латов, – прямо сказала Тоня, решив, что у Хинценберга не убудет, если он даст денег на стрижку.

      Старый антиквар расхохотался.

      – Деточка, ты просто ангелочек. Десять латов! Какая прелесть – десять латов! Никогда так никому не говори. Мне можно – я дедушка. Но мужчины должны знать, что ты – дорогая женщина.

      – Какая из меня дорогая женщина? – Тоня вздохнула. – Я ведь только у вас начала нормально зарабатывать…

      – Это еще не нормально. Погоди, вот посватаюсь я к тебе, поженимся – и ты узнаешь, что такое настоящие деньги.

      Тоня уставилась на Хинценберга, причем недоумение в ее взгляде очень быстро сменилось негодованием. Антиквару было за восемьдесят – самый возраст для сватовства! И ведь он не шутил – точнее, как говорила старшая Тонина сестра, в каждой шутке есть доля шутки…

      – Я подожду, деточка. Подожду, пока ты не поймешь, что красивый мальчик не знает цены твоим фарфоровым ножкам. Вот десять латов. Постарайся в понедельник узнать про мистера Батлера.

      В комнате кроме прочего добра были и старинные зеркала.