Я подошла к нашему режиссеру Виктору Владиславовичу Руневу и спросила, где он отыскал этот самородок? Он поведал мне интересную историю.
– Какую? – Яну захватил рассказ матери, и она вся обратилась в слух.
– Когда-то давно он учился на одном курсе с отцом Алевтины, и они были даже друзьями. Ее отец был человеком большого таланта, но его сгубила выпивка. Несколько раз его выгоняли из театра за пьянство и восстанавливали за талант и обещания больше не пить, пока не выгнали окончательно. Он уехал с женой, которая работала костюмершей, в Сибирь и продолжал работать с переменным успехом в каком-то провинциальном театре, скатываясь по наклонной плоскости, пока не умер в сорок лет с небольшим от обширного инфаркта сердца. Алевтина, унаследовав талант отца, закончила блестяще театральную студию и хотела ехать поступать в московский театральный вуз, но после смерти отца не смогла бросить больную мать. Зная Алевтину с детства, сотрудники театра, понимая, как семье Михайловых сейчас нелегко, приняли Алю к себе в труппу на второстепенные роли, тем более что эту одаренную девочку все знали с детства, ведь она росла практически за кулисами. Ну, а дальше понеслось… Девушку быстро заметили даже на ролях без слов из-за ее выразительного лица и неземной красоты. Появились статьи в местной прессе, требующие уступить дорогу молодым и талантливым. Примы этого театра впали в бешенство. Режиссер театра вызвал Алю к себе и напрямую сказал ей, что она очень неудобная, скандальная актриса, к тому же без высшего образования. Он заявил ей, что оставит ее у себя в труппе и будет всячески защищать ее, если только она станет его любовницей. Но ты понимаешь, что это обычное дело… особенно в нашей среде. Алевтина, в свои двадцать шесть лет имея голову на плечах, отказала ему, почему и очутилась на улице. Ее мама не вынесла этих скандалов и той грязи, что вылил режиссер на Алевтину, и умерла.
– Какой ужас, – выдохнула Яна.
– Не то слово! Вот где театр-то! Алевтина похоронила мать, помыкалась в городе, где все узнавали ее в лицо, благо лицо у нее было запоминающееся, и сочувственно кивали головами, зная, что ее выгнали из театра. Алевтина поняла, что больше так продолжаться не может. Она попрощалась с могилами родителей и позвонила другу отца, номер телефона которого отец дал ей незадолго до смерти со словами: «Вот тебе телефон моего единственного друга, который принял бы меня в любом состоянии. Витька – классный мужик! Не такой пропащий, как я, и очень порядочный. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, не стесняйся, позвони ему и скажи, что ты дочка Володьки Михайлова. Я уверен, что Витя сделает для тебя все возможное».
И вот, когда настали тяжелые времена, Аля позвонила нашему режиссеру Виктору Владиславовичу. Он вызвал ее к себе, только заранее смущенно предупредил, что театр, которым он руководит, для детей.
«Это неважно! Я очень люблю детей и сказки», – ответила тогда Алевтина.
Она приехала, ее поместили прямо в пристройке театра в небольшой комнатенке с ванной и газовой колонкой,