ухмыльнулся он и поспешно добавил, – но я никому не скажу, честно! Слушай, пойдем на дорогу, матани ловить? Пора, скоро солнце садится, – он посмотрел в небо.
Я понял, для чего он меня разыскал и разбудил.
– Что, боишься идти один?
Каренчик улыбнулся, показав два передних выступающих, как у кролика, зуба.
– Ну почему боюсь? Просто вдвоем шансов больше поймать.
Наш городок, зажатый в ущелье, вдали от цивилизации, славился своим горнодобывающим комбинатом на вершинах трех гор. Для добычи ценной руды каждый день мощные взрывы сотрясали эти горы, чтобы потом эхом прокатиться дальше, вниз по ущелью. Также городок приобрел известность благодаря колонии для заключенных, которые жили в бараках на окраине, оцепленной колючей проволокой. Дорога, тянувшаяся из долины, где был большой районный центр, петляя, долгими зигзагами поднималась наверх сквозь лесистые горные массивы, затем центральной улицей проходила сквозь наш городок и заканчивалась наверху, где были рудники фабрики.
Собственно, городок и разросся благодаря этому комбинату, и место для колонии тоже было выбрано не случайно. Два раза в день колонны грузовиков с заключенными, поднимая клубы пыли, проезжали через город: утром – на работу в рудники, а вечером – обратно, в бараки. Грузовики были с открытым верхом, с деревянными скамьями вдоль бортов для заключенных, охраняемых сидящими сзади по углам двумя конвоирами с автоматами. Для всех мальчишек города эти проезжающие грузовики представляли жгучий и неиссякаемый интерес. Во-первых, автоматчики с настоящим оружием. Во-вторых, сами зеки, небритые и молчаливые, сидящие под прицелом. Они вызывали у нас уважение и ассоциировались с храбростью и мужеством. Ну а в-третьих, и это было, наверное, самым интересным, было то, что зеки изредка кидали в толпу мальчишек, бегущих вслед за грузовиками, подарки. В основном это были плетенные из мягкой разноцветной проволоки браслеты и нательные крестики на веревочках. Счастливчики, которым довелось поймать эти дары, с гордостью их носили, на зависть остальным.
Но самым главным призом считались матани – изящные и непостижимо красивым образом сплетенные перстни. Дорога, по которой возили зеков, на одном из участков шла в гору, грузовики тут шли медленно, и мы толпами бежали с ними рядом, выкрикивая «Матани!». Казалось, чем сильнее мы кричим «Матани!», тем больше шансов, что зеки разжалобятся и кинут нам вожделенный перстень – тому, кто громче кричит. Поэтому мы не щадили глоток и орали до хрипоты, перебивая друг друга. Охранники, в свою очередь, тоже кричали: то на нас, лезущих чуть ли не под колеса машин, то на зеков, которые завели моду кидать нам свои поделки, но традиция была неистребимой. Утром зеков еще затемно отвозили на работу, зато каждый вечер на обратном пути мы устраивали засады в надежде заполучить сокровища. Матани кидали крайне редко, но каждый мальчишка не терял надежды поймать его. За обладание матани мы готовы были биться друг с другом до последнего. Носить матани было хоть и престижно, но очень опасно, мальчишки постарше могли