пряча лица в муфты. Только королева имела право улыбаться королю открыто. Улыбка у нее была очаровательная, сторицей возмещавшая некоторую унылость лица. Катерина уже была не так хороша, как ранее: бледная кожа, круги под глазами придавали ей несколько болезненный вид, старили ее и тяжелые, рано появившиеся складки, идущие от крыльев носа к уголкам рта. Хороши были только глаза – серые, прозрачные, добрые. И тем не менее Катерина знала, что выглядит уже не такой цветущей и молодой, потому и старалась окружать себя пожилыми матронами, дамами в летах. Даже сейчас именно они сидели вокруг ее величества – тетка короля Катерина Йоркская, важная графиня Солсбери, тучная Агнесса Норфолк. Лишь чуть поодаль от королевы собрались дочери и молодые жены придворных, входящие в штат ее величества, – румяные, хорошенькие. Брэндон скользнул по ним взглядом. Интересно, на кого из них положил глаз король? Бледнолицая красавица Мод Парр… Очень хороша, но она жена верного сторонника Генриха, и король едва ли захочет скандала. Тогда, может, кареглазая, хорошенькая, с ямочками на щеках Нэнси Керью, тайная любовница самого Брэндона, которую он с готовностью уступил бы королю, ибо, как бы ни нравилась она Чарльзу, он не посмел бы стать на дороге у Генриха. Или эта новенькая фрейлина, малышка Бесси Блаунт, беспечная хохотушка, с какой-то особенно чувственной грацией в движениях. Именно к ее ногам подкатился мяч, и Брэндон с поклоном попросил подать его. Но пока Бесси подбирала юбки, ища мяч, ее опередил герцог Бекингем.
– Не дело заставлять даму пачкать пальчики, – бросив на Брэндона колючий взгляд, произнес этот вельможа из рода Стаффордов. – Вы не учтивы, Чарльз, – жестко сказал он и, не подав мяча Брэндону, кинул его в сторону короля.
– Плохой пасс, сэр Эдвард, – заметил сидевший неподалеку Норфолк. – Если из вас никудышный теннисист, то вам лучше не показывать этого королю, положитесь на Чарльза.
Вот они – два герцога Англии, единственные родовитые дворяне, оставшиеся при дворе после уничтожившей почти всю знать войны Роз. Эдвард Стаффорд, герцог Бекингем, и лорд Ховард, герцог Норфолк. Бекингем в дружбе с королевой и придерживается происпанской политики. Норфолк же союзник Брэндона, однако между ними царит холод – родовитый Ховард с некоторым предубеждением относится к выскочке из простых джентри Брэндону. И все же они одна партия, поэтому Брэндон поблагодарил Норфолка улыбкой.
– Вы как всегда правы, милорд. Бекингем ошибся, сейчас подавать должен я.
Он вернулся на место, и игра возобновилась.
Слава Богу, королю стало везти. Но счет все равно был в пользу Брэндона, а королю хотелось отыграться. Поэтому, когда Катерина заметила супругу, что приближается время полуденной мессы и следует отправляться в часовню, он никак не отреагировал. Генрих был азартен и мог играть по нескольку часов.
– Партия! – наконец произнес молодой Гарри Гилфорд, выступавший судьей. Преимущество все еще было на стороне Брэндона.
– Я должен отыграться! – не унимался король.
Брэндон видел, как