и по губам,
«Желтый купол Исакия желтым листом…»
Желтый купол Исакия желтым листом
проплывает по ряби под гнутым мостом,
бьется хрупким зрачком в сине-красный гранит,
солнце зеркалом в сонные окна гранит.
Ветром сдутые шпили шуршат в сапогах,
крутит клубом истертый в панелях их прах,
по подземным каналам сливает в Залив
и свинцовый всегда – желтизной он залит.
Золотистая зелень утопит меня,
задыхаюсь от охры осеннего дня,
засыпают дома сумасшедшие клены,
крыши гнут, стены к улицам клонят,
встали мертвой змеею на рельсах трамваи,
постовой на углу желтым снегом завален,
Город рвется, сиренами режет воздух,
Город болен желтухой!
Последний мой возглас:
– Мертв. Агония кончилась.
1964
«Дождь махнул из неба лейки…»
Дождь махнул из неба лейки
через сито, через сито,
улиц мокрые линейки,
и Нева дождями сыта,
дождь как бисер, дождь как бисер
быстро, больно бьет по стеклам,
за собой грозу на бисы
туча тащит в небе блеклом,
мотоциклисты по асфальту
– скользко, мокро,
очищенные от фальши,
афиши мокнут.
1960
«Мы – две стены…»
Мы – две стены,
колени угол сжал
в сцепленья вен.
По мне ползет сверчок,
щекочет
картинки кожи,
но не трещит.
Все сумрак.
И множество других
каких-то насекомых,
мне незнакомых
ползет еще.
Тебя не вижу,
ты за углом,
а я смотрю вперед
на зеркало стены,
в себя,
и думаю, что ты бела
как потолок,
которого не вижу, впрочем, тоже.
«Венок из одуванчиков оденьте мне на сцену…»
Венок из одуванчиков оденьте мне на сцену,
чтоб в желтом быть – ведь желтый цвет измены,
и дайте маску мне повеселее,
вдохните мне слова нежней елея,
налейте кубок мне,
кольцо туда швырните
– сквозь зубы пусть вина цедятся нити…
Но только лишь кольцо губами я задену
венок из одуванчиков падет на сцену.
«Хочу женщину…»
Хочу женщину,
хочу женщину,
не обычную, а уменьшенную
до размеров нормальной женщины
– с профилем как у сарая,
немного прогнившим
таким же ласковым,
с волосами такими же мягкими
как щетина свиньи
и такими же длинными,
с голосом как у дикторши,
и ростом с нормальную женщину,
только чуть-чуть уменьшенную.
«Вам, Гончарова, посвящаю этот стих…»
Вам, Гончарова, посвящаю этот стих,
писать легко, Вы так прекрасны,
Ваш профиль нежно-беспристрастный
зовет слова и подгоняет их…
Но поздно кукольного сердца
свинец почувствован в груди
– снег вверх летит и впереди
дорога крестит иноверца.
Венок сонетов
(или упражнение в словоблудии)
Во мне хватило б благородства
Чтоб схимником прожить хоть год
И год вперед прогнать как плот,
Неся вперед щитом юродство.
Соткать могу я вдохновенья
Тебе в несотканный ковер,
Но скажешь ты, что я лишь вор,
Укравший в вечности мгновенье.
Рукопожатьем бытия
В мужском тепле обласкан буду,
Но стынет в огневище блюдо,
Остыну, может быть, и я,
Остынет