забыла тебе сказать… – она говорила вкрадчиво и жестко. – Тут Громовские написали заявление директору. О том, что ты третируешь их сына. А он готовится в такой сложный вуз, ему надо беречь нервы.
– Роза! – Я даже остановилась. Я не знала, с чего начать. – Это же бред!
– Прости, Ань, не могу говорить, совещание у директора, это вы домой побежали, а мы-то остались, у нас еще вопросов нерешенных много. Так что ты зайди на каникулах к Маргарите Ивановне. Не забудь. Надо будет объяснительную оставить, почему так все произошло.
– Так я же писала тогда!
– Аня, зайди к директору! – Роза отключилась, не попрощавшись.
Мне по-прежнему интересно в школе? Или все же написать заявление и уйти? Нервы будут целее, накропаю рассказик «Как я была училкой…». Была и вся вышла, за полторы недели.
Глава 11
Вечером к нам пришел Игоряша.
– Ну что ты пришел, что? – набросилась я на него. – Суббота – завтра! Что ты пришел?
– Не мог дождаться, – улыбнулся Игоряша. – Я духи новые купил, чувствуешь?
– А я думаю – чем так несет из коридора? Скипидар с гвоздикой… И я тебе двести раз говорила – не духи, а одеколон. Духами женщины пользуются!
– Но это самый новый запах, «Армани-спорт»…
– Выбрось их! Купи тройной одеколон! И то лучше пахнет!
– Хорошо, – обескураженно кивнул Игоряша. – Что, мне сейчас уйти? Я буду тебя раздражать?
– Да! Ты будешь меня раздражать! Но уходить не надо. Что я, Салтычиха какая-то? Меня в школе наругали, в пух и прах разнесли, я буду на крепостных срываться?
– Я согласен быть твоим крепостным, – застенчиво произнес Игоряша.
– Ой, еще мне тебя сейчас не хватало! – я отмахнулась от него. – Дети! Может, появитесь? Ваш папа пришел!
– Папа, папа, – выскочил первым Никитос, – хочешь, я тебя гипсом ударю?
– Ты что, вообще, что ли? – я остановила на лету Никитоса. – Он гипсом дерется, – объяснила я Игоряше. – Очень удобно получается.
– Ага! – засмеялся Никитос. – Ну, что ты принес маме?
– Почему маме? – удивился Игоряша.
– Ты всегда что-то маме приносишь, мне – никогда!
Настька уже нарисовалась рядом. И не знала, чью сторону принять. То ли защищать папу, то ли все-таки консолидироваться с братом, она сейчас его опекает, раненого…
– Ко мне иди, – кивнула я Настьке, видя ее маету.
Она тут же подошла ко мне и прилипла сбоку.
– Мальчики, – обратилась я к Игоряше и Никитосу, – а не сходить ли вам в магазин? А то у меня ничего нет на ужин. Одни макароны. И кажется, сыр. Или сыра нет.
– Я буду макароны, – процедил Никитос, меря меня страшным взглядом.
Как это я могла его так предать! Его! Никитоса! Защитника и моего лучшего друга – только вчера он брал с меня клятву, что я его лучший друг! – отправили в магазин, да еще с кем! С Игоряшей!
– И я, макароны… – прошелестела сбоку у меня Настька.
Она стояла, обеими руками ухватившись за