взяла сигарету у него из пальцев.
– А я могу представить тебя в сорок, – произнесла она с нотой злорадства. – Так и вижу, прямо сейчас.
Он улыбнулся, не открывая глаз:
– Так расскажи.
– О’кей… – Она поерзала на кровати, натягивая одеяло до подмышек. – Ты едешь в спортивной машине с опущенным верхом где-нибудь в Кенсингтоне или Челси или в подобном районе, и что самое удивительное в этой тачке, так это то, что она совершенно бесшумна. Потому что в… каком там году? две тысячи шестом?.. все тачки станут абсолютно бесшумными.
Он нахмурил лоб, подсчитывая в уме:
– В две тысяче пятом.
– Она летит по Кингз-роуд в шести дюймах над землей, и под обтянутым кожей рулем у тебя маленькое брюшко – оно как маленькая подушка, – а на руках перчатки без пальцев. Волосы твои редеют, у тебя двойной подбородок. Большой человек в маленькой машине, загорелый, как жареная индейка…
– Может, поговорим о чем-нибудь другом?
– …а рядом с тобой женщина – твоя вторая, нет, третья жена. Очень красивая, модель… хотя нет, бывшая модель, с которой ты познакомился на автосалоне в Ницце, где она возлежала на капоте автомобиля. Она красивая и тупая как пробка…
– Мило. А дети у меня есть?
– Нет, только три бывших жены. Пятница, июль, и ты направляешься в свой загородный дом. В крошечном багажнике летающей машины – теннисные ракетки, деревянные молотки для игры в крокет и корзина для пикника, наполненная дорогим вином, южноафриканским виноградом, бедными маленькими перепелками и спаржей. Ветерок развевает твой редеющий хохолок, и ты чувствуешь себя очень, очень довольным собой. Номер три или четыре улыбается, ослепляя тебя блеском белоснежных виниров, и ты улыбаешься в ответ, стараясь не думать о том, что вам не о чем, абсолютно не о чем поговорить.
Она резко замолчала. Вот ненормальная, сказала она про себя. Разве можно нести такой бред?
– Хотя, если тебя это утешит, задолго до этого мы все умрем в ядерной войне! – беззаботно добавила она, но он по-прежнему смотрел на нее хмуро.
– Может, я тогда пойду? Раз я такой пустой и аморальный…
– Нет, не уходи, – слишком поспешно отреагировала она. – Четыре утра на дворе.
Он съехал вниз по спинке кровати, пока его лицо не оказалось совсем близко от ее лица.
– Не знаю, откуда у тебя такое мнение обо мне, ведь ты меня почти не знаешь.
– Но знаю твой тип.
– Тип?
– Видала я таких, как вы, – ошиваетесь на факультете современного языкознания и рисуетесь друг перед другом, устраиваете приемы во фраках…
– У меня даже фрака нет. И ни перед кем я не рисуюсь…
– Ходите на яхтах по Средиземному морю и тому подобное…
Он положил руку ей на бедро:
– Если я так ужасен…
– Так оно и есть.
– …почему ты тогда со мной спишь? – Он погладил теплую мягкую плоть