Жюль, старательно подавляя очередной приступ хохота. – Нам пора спускаться на церемонию.
– Хорошо, я присоединюсь к вам через пять минут, – ответил Анри, кивая в сторону приготовленного им костюма, лежащего на постели.
Жюль молча кивнул и, похлопав брата по плечу, быстро удалился из комнаты.
Спустившись вниз, Анри обнаружил, что приёмный зал уже полон гостей, которые, по словам их дворецкого Франсуа, начали прибывать в поместье примерно с половины шестого. По давней традиции семьи гостей во время всех событий было принято встречать коктейлями с использованием молодого VS двухлетней выдержки от коньячного дома Леро и легкими закусками. Как правило, на всех мероприятиях дома бармен обязательно смешивал такие известные коньячные коктейли, как «Сайдкар» и «Французский связной», а также фирменные напитки Леро собственного рецепта, среди которых были «Империя Леро», смешанный в далеком 1945-м их предком и основателем коньячного дома Карлом-Луи Леро и горячо любимый братьями коктейль «Падение Зиона», по иронии являющийся творением главного виновника сегодняшнего вечера – ныне покойного Томаса Леро.
Другой доброй традицией семьи было то, что вне зависимости от характера мероприятия в доме принято было ставить предпочитаемую виновником вечера музыку, будь это свадьба, именины или поминки. В соответствии с этой традицией в доме играл легкий мелодичный джаз, отчего похоронное мероприятие больше походило на романтическое свидание.
– Ты и в этом был идеален, Факел, – тихо прошептал Анри, неспешно попивая «Падение Зиона» и выходя в центр зала сквозь шумную толпу гостей, чтобы рассмотреть мирно лежащего брата. – Идеальный вечер, как и идеальный ты. Ну разве что кроме запонок, запонки тебе подобрали ужасные.
– Как думаешь, у Факела бы всё равно всё получилось организовать в десять раз лучше, будь это мои или твои похороны? – отпив из своего бокала «Падения Зиона», начал только что отошедший от гостей Жюль. – Я в том плане, что будь это я, в доме бы трещало техно, а в твоем случае и того хуже – мы бы сделали трехчасовую аудиозапись из твоих унылых суицидальных стихотворений, а стены бы украсили твоей асимметричной мазнёй.
– Зря ты так про мазню. Я как раз привёз с собой парочку своих последних работ, так что тебя ждёт приятное удивление, брат. Я вырос как художник.
– Да ладно, – скептически подняв правую бровь, усмехнулся Жюль.
– Конечно, ты моих работ девятнадцать лет не видел, – деловито продолжил старший.
– Я приезжал к тебе каждый год последние восемь лет, но так и не смог найти ни одной правильной диагонали в твоем гнезде, – язвительно заметил Жюль, жадно допивая остатки коктейля. – Ну, чем будешь парировать?
– Одним словом, Жюль: техно! – с отвращением протянул Анри. – Семь лет в музыкальной школе… Какой позор!
– Ну так-то да, – виновато согласился Жюль.
Братья молча смотрели на открытый гроб погибшего брата, думая каждый о своем. Официанты зашли в зал с бокалами коньяка