недолгие 14 лет я ждал этого момента, я и мой зверь ждали этого момента. Я жадно пил, запивал пивом, блевал и снова пил. Падал, разбивал нос в кровь об рельсы, вытирал кровь с лица и снова пил. Внутри меня что-то ликовало, кричало и магнитом, сравнимым с силой притяжения тащило к бутылке вновь и вновь. Одноклассник в шоке смотрел на меня и предлагал остановится, но я уже не мог. С каждым глотком я ощущал как уношусь куда-то далеко и безвозвратно. Я смотрел в его глаза и видел сожаление и беспомощность. Чтобы он не говорил, чтобы не делал, он не мог меня остановить. Словно кто-то толкнул меня в море, дна которого мне еще предстояло коснуться.И я тонул, задыхаясь и захлебываясь в собственной блевотине, крови, боли и тишине, сменяющей эту боль внутри с самого детства. Проснулся я дома весь в крови с дикой болью в животе и с мыслью, что этого не повторится никогда. Шок, ужас, страх, угрезения совести перемешивались в груди, поочерёдно занимая место у микрофона в голове. «Что ты наделал?Что это было?Как ты мог?» С этими мыслями я пошёл к однокласснику. Я шёл по пустым улицам, меня крутило и я не мог разогнуться. Мир вновь превратился в черно-белое советское кино. Все эти серые дома, серые деревья, серые люди в окнах и серые облака с правильным Богом на них, смотрели на меня и презирали моё скрюченное от боли тело. Я не знал зачем я к нему шёл, а придя понял. Я шел, чтоб выпить. С неподдельной ненавистью к себе, я протянул руку к стакану вновь. Дай зверю кусочек, он по локоть откусит…
Вечера были глотком воздуха, как я говорил. Мы смеялись, пили, курили и пели полной боли русский панк-рок. Помню как на спор мы с Сивым выпивали по бутылке портвейна 777, до этого успешно сдав наворованный цветной металл. Сивый был крепкий, уверенный в себе парень из простой семьи. Смотря на него можно было сказать, что Сивый знает своё место в жизни. Я же его не знал. Двойная жизнь изматывала. Днем приходилось поддерживать авторитет хорошего ученика, а вечером доказывать улице, что я плохой и способный на плохие дела парень. Второе доказывать было сложнее. Что-то мешало всегда внутри меня. Постоянно свербящий голос в душе не давал наслаждаться воровством, пьянками и драками. Так и тот металл, который мы со смехом отрывали фомками с Сивым был сворован мной с ощущением, что на меня смотрят все небеса нашего простого посёлка. Было темно и никто не видел нас, разве что лающая собака. Но с каждым скрипом металла в душе раздавалось осуждение всех кого я знал. К тому времени в жизни появились и новые увлечения, особенно повлиявшие на меня в будущем – творчество и спорт.
В школе был совет старшеклассников. В него входили с виду успешные, хорошо одетые и из хороших семей ребята и симпатичные девчонки. Не помню как, но я туда попал и начал там занимать лидирующие позиции, участвуя во всем что только можно и за эту активность учителя закрывали глаза на мою успеваемость и на мой перегар по утрам. Мне нравилась сцена. Играя на гитаре, выступая на сцене я к собственному удивлению переставал заикаться и это делало меня нормальным. Выступая на сцене я словно избавлялся от чего-то тяжелого внутри себя