и мы вдвоем вышли от нее и прогулялись до Загса, где и совершили обряд.
Произошло как в шуточной песенке:
––Отчего, отчего нам жениться суждено? А от того, что кто-то хочет выйти замуж.
Таинство брака состоялось воистину, хотя бы потому, что во всем мире никто, кроме завзагсом, об этом не знал. Моя мама об этом узнала позднее. Не знаю – были ли извещены ее родители, хотя бы мама, поскольку папа был в это время в полетах.
––Сумасшествие, да и только – сказали бы, узнав. Но Куколка была такой. Была требовательной, своенравной, изнеженной и вздорной.
––Славочка, ну почему ты идешь с этой стороны! – Наставляла она меня, и заходила с другого бока. –Славочка, возьми меня под руку, но не держи так крепко.
Ее мама пригласила нас в кафе «Ницца», одно из немногих, в деревянном доме на главной улице центра города. Белая мебель, столы, накрытые скатертями, цветы на них, официантки, красивая книжка меню. В процессе трапезы Куколка внимательно и строго посматривала на меня, ожидая какой-нибудь промашки, готовая тут же осадить. Но голоса не подавала. Погладывая на меня, тайком от мамы, намекая на что-то, морщила брови, делала строгие глаза, вздергивала плечами и назидательно тихо шептала –Слава! –В разговоре мне нужно было осторожничать. Куколка была придирчива и могла повздорить по любому случаю. Чувствовал, что в ней кипит недовольство и требовательность. Мне, выросшему на воле полей, озер и рек, впитавшему волю, неподвластному даже маме, ее назидательность тяготила. Куколка работала в проектном бюро, наверно, секретарем начальника. Имела привычку смотреть фильмы в кинотеатре «Splendid Palace» по понедельникам, сразу после работы. Однажды я купил билеты. Когда она увидела наши места, возмутилась:
––Славочка, это место не по тебе. Ты не сможешь вытянуть ноги. Прошу тебя следующий раз бери в 12а ряду.
––Но мне и здесь хорошо, –нет, только в 12а!
После этого мы сидели только в ряду 12а. И после Куколки я продолжал покупать билет в этот же ряд.
Мама водила меня все детские школьные годы чаще всего в театр оперетты и реже – в оперный. Запомнилась опера Бородина «Князь Игорь» с половецкими шатрами, музыкой и половецкими плясками, кострами. С большим вдохновением шел на эту оперу, поставленную в Метрополитен опера Нью-Йорка, в надежде испытать чувства, вызванные тогда персидской ночью на сцене в Риге. Смотрел на громадном киноэкране, но постановка была космически далека от жаркой той ночи у Днепра. Все было отдано сотенному танцевальному ансамблю, истории гражданской войны в России, солдатам в форме и винтовками-трехлинейками с примкнутыми штыками, князю Игорю в наполеоновской форме. Пески Персии заменены гектарами плантации маков. Половцы были вытеснены и забыты. Осталась только музыка от той давней рижской постановки. Князь Игорь был отдан в потеху ньюйоркцам и туристам. Был показан живой зал, заполненный сполна, и в основном, старыми людьми.
Думаю, что мы смотрели спектакли всего репертуара оперетты –