(судя по рекламному проспекту, в люкс-коттедже имелось и такое помещение, оснащенное по последнему слову кухонной техники, – на тот случай, если вдруг постояльцы пожелают питаться самостоятельно или принимать гостей), то останавливалась под каждым окошком, приподнималась на цыпочки (окна были расположены довольно высоко, Колобок Юматов, к примеру, ни за что не достал бы!), деликатно постукивала согнутым пальцем в стекло и ожидала, не высунется ли заспанная физиономия с сакраментальным вопросом: «Чего надо?»
Ничего она так и не дождалась. Никто не высунулся. Вообще никакого движения не наблюдалось за окнами, которые изнутри все были одинаково завешены плотными кремовыми шторами.
Крепко же спит Аленин сосед! Надо надеяться, не мертвым сном? Тьфу, тьфу, конечно, постучим по деревянной стенке коттеджа, но вдруг и в самом деле все постояльцы этого милого домика обречены преждевременно расставаться с жизнью, словно персонажи романов Анны Радклиф и ее многочисленных эпигонов? Тогда Алене стоит сразу поворачивать назад и либо соглашаться на соседку-бухгалтершу, либо отбывать, потому что никаких триллеров она, во-первых, терпеть не может, ни литературных, ни кинематографических, ни житейских, а во-вторых, вовсе не намерена расставаться с жизнью. Не то чтобы Алена так уж дорожила своим довольно-таки унылым (особенно с некоторых, и понятно с каких, пор) существованием. Но она не считала, что срок ее жизни уже истек, тем паче что симпатичный хиромант, который зарабатывал свой нелегкий эзотерический хлеб напротив Госбанка на Большой Покровке, предсказал ей жить до восьмидесяти пяти лет. К тому же наша героиня терпеть не могла неисполненных обязательств и неотданных долгов. Между тем долг перед издательством «Глобус» висел над ней, подобно общеизвестному мечу некоего Дамокла, которого бывший муж Михаил Ярушкин упорно называл почему-то Мандоклом. Такое уж у него, у бывшего мужа, было чувство юмора…
Алена вернулась к крыльцу, поднялась на него и с ненавистью уставилась на дверь, в замочной скважине которой все еще торчал ключ.
Надо заметить, что персонажи романов нашей писательницы так и норовили вляпаться в какую-нибудь криминальную историю и частенько появлялись на месте только что совершенного убийства. Однако сама Алена Дмитриева вовсе не жаждала первой обнаружить труп очередного постояльца пансионата «Юбилейный». Пару раз в своей жизни она испытала подобное, с позволения сказать, удовольствие и не склонна была его переоценивать. А потому Алена все же решила возвратиться в администрацию. Пусть сами вскрывают коттедж и сами делают новые неприятные открытия. Понятно, что, если зловещие подозрения подтвердятся, Алену в этот люкс уже и калачом не заманишь. Придется, увы, все же следовать в родные пенаты, где… где в каждой пылинке, в каждом отзвуке, в каждой тени, в каждом промельке в зеркалах… известно кто.
Алена досадливо мотнула головой, яростно выдернула ключ из замка и даже пошатнулась от изумления. Потому что в эту самую минуту дверь