не врагов, то неприятелей. Алена, Алена, называйте меня Аленой. Это был назойливый лейтмотив ее жизни, и вдруг…
Побоялась, что у кого-то возникнут ассоциации со знатной нижегородской писательницей Аленой Дмитриевой? Глупости какие. Нашлась тоже знатная! И вообще, кому ты нужна? Но все. Слово сказано. Живи теперь Еленой!
– Здравствуйте, – радостно воскликнул красивый ирландец на чистом русском языке (ох, рухнула еще одна иллюзия!), – здравствуйте! Очень приятно! Садитесь, пожалуйста! Меня зовут Вадим.
Он вскочил и отодвинул Аленин стул.
Наша героиня обладала, конечно, гипертрофированным самомнением, однако не настолько, чтобы отнести этот внезапный переизбыток любезности лишь на счет своей неземной (куда там!) красоты. Нет слов, она выглядит моложе своих лет, но определенно Вадим рад новой соседке лишь потому, что она несколько разрядит напряженные отношения, сложившиеся с толстой дамой, которая не помещается ни на стуле, ни в собственном платье и на пухлом лице которой выражено прямо противоположное отношение к Алене: неприкрытая неприязнь. И это еще мягко сказано – во взгляде толстухи мелькнула откровенная ненависть!
Батюшки-светы… За что? И чем сие чревато? Не подсыплет ли дама Алене толченого стекла в суп? Не подсунет ли поганок к котлетке? И решение ни в коем случае не есть здешнего супчика и здешних котлеток окрепло в душе нашей героини…
– Значит, вы Елена, – с откровенным удовольствием разглядывая Алену, сказал Вадим. – А это – Леонида Леонтьевна, – сделал он жест в сторону толстухи.
Та покраснела так сильно, что ее бледно-голубое платье показалось просто белым на фоне столь обильной красноты.
«Экие в этом санатории дамы пылкие», – подумала Алена. То администраторша Галина Ивановна полыхала от кончиков волос до кончиков ногтей, теперь и Леонида просто-таки румяной зарею покрывается, как тот восток… С чего бы вдруг?
Впрочем, жизнь и профессия сделали Алену недурным психологом, и она немедленно смекнула: монументальная дама стыдится своего редкого и тяжеловесного имени, наверняка она просила Вадима называть ее как-нибудь полегче, повоздушнее – Лида, к примеру, или… Как можно еще называть женщину по имени Леонида? Леня? Нет, это ужас. А если Леля? Уже лучше. Леля – и впрямь прелестное имя, и если Вадим соседку так не называет, вообще величает ее только по имени-отчеству, значит, сознательно не желает допустить между ней и собой никакой короткости.
– У вас совершенно невероятное имя, – сказала Алена, надев самую любезную из всех имеющихся в запасе масок и нежно улыбаясь толстухе. – Очень красивое! Такое имя даже жаль портить всякими уменьшительными именами. От него так и веет античностью. А мне мое имя не очень нравится. То есть Елена – это еще ничего, а вот Лена или там Леночка – это ужас какой-то!
– А по-моему, Елена – замечательное имя. И вам идет – особенно в сочетании со словом Прекрасная, – играя глазами, вступил Вадим.
– Да что вы говорите… –