Краснов и сжал ладонями виски.
Пульсирующая мигрень, начавшаяся сутки назад и утихнувшая было после болеутоляющих таблеток, вновь проснулась и жадно вгрызалась в мозг. Он действительно дал указание своей помощнице никого не пускать к себе, но Прокопенко, его первый заместитель, был исключением, тем единственным человеком, которого Краснов готов был видеть в любое время, особенно сейчас, чтобы обсудить ситуацию с Романовым.
– Добрый день, Леонид Михайлович, – с порога поздоровался Прокопенко, держа в руке сложенную газету.
Краснов мельком глянул на своего заместителя. Высокий, поджарый, с прямой спиной и уверенной пружинистой походкой. Анатолий Сергеевич никогда не знал неудач и всегда добивался своего. В прошлом году этому человеку исполнилось пятьдесят пять лет, но, в отличие от Краснова, он не выглядел на свой возраст. Здоровый образ жизни и регулярные занятия спортом позволяли Прокопенко смотреться на десять лет моложе, и Леонид Михайлович втайне завидовал ему.
– И тебе не хворать, Анатолий Сергеевич, – произнес он, пожимая руку, протянутую заместителем.
– Рад вас видеть, – сказал Прокопенко. – С другой стороны, сожалею, что вам пришлось прервать свой отпуск. Как внучка?
– Чудесно, – отозвался Краснов. – Иногда я сам мечтаю проснуться в кровати трехлетним ребенком и чтобы у меня был день рождения.
Анатолий Сергеевич вежливо улыбнулся и сказал:
– Прессу доставили. – Он положил на стол Краснова пачку газет, а сверху – свежий выпуск газеты «Аргументы и факты». – Романов у нас теперь герой дня. Разве что из утюгов о нем не вещают.
– Еще ничего не выяснилось, а его уже во всех смертных грехах обвиняют, – буркнул Краснов, взял верхнюю газету, скользнул взором по фотографии арестованного судьи и поморщился, как от зубной боли. – Похуже Чикатило будет, разве что младенцев по утрам не ест. Рвение нашей прессы да в нужное бы русло!
– Леонид Михайлович, мне неловко давать вам советы, – мягко проговорил первый заместитель. – Но…
– Давай уже. – Краснов махнул рукой.
– Своих нельзя сдавать просто так. Вы прекрасно осведомлены, что значит арест судьи. Я имею в виду для нас для всех. Мы в ответе за тех, кого приручили.
– Тогда уже давай конкретней, Анатолий Сергеич, – проговорил Краснов и усмехнулся. – Не «мы», а я. Я в свое время дал рекомендацию Романову, вот теперь и кусаю локти.
– Может, рано сдавать позиции? – осторожно спросил Прокопенко. – Это могла быть провокация.
– Разыгранная кем? – с кислым видом осведомился Краснов. И вообще, что значит, «своих не сдавать»? Что прикажешь делать, коллега? Сейчас любое телодвижение в защиту Романова будет истолковываться как попытка отмазать своего человека и оказать давление на следствие. Получится красная тряпка для быка. Я уже разговаривал с нашей пресс-службой, они готовят релиз для СМИ.
– Сегодня истекают сорок восемь часов, на которые задержан Романов, – сказал Анатолий Сергеевич. – Будет суд. Мы должны сделать все, чтобы ему не продлили арест. Вы не хуже