услышит, – продолжил скуластый.
Ральф молча поднялся с корточек и, злобно взглянув на товарища, сказал:
– Я – хороший солдат, Гюнтер. И в одобрении не нуждаюсь.
Преследователи вернулись к дороге, на которой стояла полуторка с работающим двигателем. Около автомобиля стоял тот самый командир с прозрачными рыбьими глазами. Через некоторое время Ральф и Гюнтер вернулись. За ноги они волокли двух красноармейцев. Славка смотрел и не мог понять, как такое возможно, чтобы красноармейцы убивали красноармейцев. Ральф и Гюнтер оттащили трупы в ельник, и умело прикрыли их валежником. Оружие красноармейцев положили туда же. Все это было проделано молча, без шума. После чего, они также бесшумно вернулись на дорогу, сели в полуторку и уехали.
Прошло уже несколько минут, а Славка еще не мог оторвать взгляда от лаптей, сваленных бугром в ельнике. Так и стоял, вцепившись в дерево. Что-то происходило в его детской голове. Что-то такое, от чего становилось жутко, хотелось плакать и бежать куда-то, где безопасно. Куда бежать? К отцу, домой. Славка с трудом отвернулся от валежника. В памяти стоял взгляд красноармейца. В глазах солдата были испуг и обреченность, мольба о помощи. Но что мог сделать он, обычный мальчик. Славке стало так больно, что хотелось зарыдать от страха и горечи.
Возвращаться в деревню напрямую через Мамин луг Славка не решился. Он выбрал другой путь. Сначала километра два вдоль реки. Потом через березовую рощу мимо пшеничного поля, огибая деревню справа. Снасти и гостинец (конфету) он оставил у реки.
Дорога домой заняла гораздо больше времени, чем к реке Мухавец. Когда Славка огородами входил, деревня уже вовсю шумела. Кукарекали петухи, мычали коровы, вся животная фауна голосилась. Сосед Василич «ковырялся» у сарая. Но Славка сейчас это отмечал по ходу. В голове ключом била мысль: «Быстрее рассказать все отцу». Славка с разбегу влетел во двор, вскочил на крыльцо и ворвался в дом.
– Бать…, – крикнул Славка и подавился.
В комнате за столом сидел его отец и эти трое военных, которых Славка встретил на дороге. Старшина Ральф, Гюнтер и командир, которого там, на поляне они назвали Максом. На столе стояли четыре кружки и солдатская фляжка, мать суетилась у печи.
Длинный худой командир улыбнулся во весь рот, уставился своими водянистыми рыбьими глазами на Славку и спросил:
– Где улов, хлопчик?
Славка растерянно переводил взгляд с отца на военного и обратно.
– Там Аксюта застался. Поглянет, – на ходу придумал мальчик.
– Не бреши, малой. Ты ж один был, – влез в разговор старшина.
– Ни. Он мене там ждав.
Странно, думал Славка, они уехали на полуторки. А он ее у дома не видел.
– А ты ще такий спуганный, сынку? – наконец спросил отец.
Сейчас! Сейчас все рассказать. Закричать: папка – это немцы. Они …они… Но слова застревали в горле, мысли путались. Да и откровенно было страшно.
– Бать, помнишь ты казав, шобы я да деда Зосимы збигал. Дык,