стояла чуть в стороне, и Никита не успел толком рассмотреть ее в свете вокзальных фонарей, лишь краем глаза отметив что-то изящное и волнующее.
– А вот и братан! – набросился на него со своим оптимизмом Юлик. – А мы уж думали, что ты испугался, что тебя растерзают две незнакомки, и не придешь. Познакомься, это Люба…
Девушка-фотомодель протянула ему руку и приятным низким голосом сказала:
– Люба. Очень приятно познакомиться.
– Никита, – пожал ее длинные суховатые пальчики Самолетов, отметив про себя, что по телефону разговаривал с другой.
– А вон та девушка, делающая вид, что она не с нами – это Лана, – пояснил американец.
Никита, наконец, получил возможность рассмотреть вторую девушку, стоящую в лучах привокзального прожектора. На ней были голубые плотно обтягивающие джинсы, короткая распахнутая рыжая дубленка и модные полуботиночки на высоком каблуке. Роста она была не выше среднего, но ее фигурка была настолько тонка и изящна, грудь развита, а попа создавала столь дивный крутой изгиб, что у Никиты перехватило дыхание от охвативших его предчувствий. Дубленка едва закрывала ее бедра, и в свете бьющего сзади прожектора Никита обратил внимание, что в том месте, где ее стройные ноги соединялись, образовывался треугольный просвет, притягивающий взгляд, словно магнит. Он и представить себе не мог, что джинсы могут сидеть на женщине столь волнующе. Нет, скорее всего Юлик выбрал именно вторую девушку, по крайней мере Самолетов на его месте сделал бы именно так.
Между тем она подошла и просто протянула руку:
– А я вас знаю, – сказала она звонким голосом, как будто и вправду давно была знакома с ним.
– Откуда? – удивился Самолетов, рассматривая ее большие зеленые глаза газели, классический носик, правильно очерченные немножко полные губы и волевой подбородок.
– Я читала ваши рассказы – мне Юлик дал. Я давно просила познакомить меня с автором, – она смотрела прямо в глубину его души, и он чувствовал в этом почти наглом взгляде неподдельный интерес.
– Какая приятная неожиданность, – он почувствовал, как его голос странно дрожит и каждое слово дается с трудом. Мало того, все тело приобрело деревянную неуклюжесть, утратив всякую естественность при движении.
– Скажите, а это правда, что там написано?
– Ну, как вам сказать, – попробовал найти слова Никита, – вообще-то мне хотелось, чтобы люди воспринимали все написанное мною как художественное произведение, а не как автобиографические записки.
– И все же я прочитала книгу взахлеб и ревела в некоторых местах, как ненормальная.
– Ладно, хватит болтать, – вмешался Юлик, заметив, что между двумя молодыми людьми мгновенно возник глубокий контакт, – сейчас поезд отойдет. Или вы остаетесь?
– Нет, мы едем. Остаетесь вы, – рассмеялась Лана, и компания со смехом и веселой суетой погрузилась в поезд «Москва – Санкт-Петербург», отходящий в полночь.
***
У них было два двухместных купе-люкс. Как только молодые люди устроились в одном из них,