плескаю джин-тоник на отражение. Оно улыбается растекшимися глазами персонажей Пикассо. Жирно мажу помаду о губы, обвожу по кругу. Еще раз. Еще. И еще. Не жалея жирный стержень, раскрашиваю и раскрашиваю рот. Пусть он подает сигнал: девушка готова к любви.
Направляю настольную лампу в лицо – я хороша. Вытягиваю губы, сжав их в поцелуе. Забыть такую нельзя. Мой образ – «Королева».
Джин-тоник тянется через полосатую трубочку к алым губам, приятно покалывает язык. «Слатшейминг» – говорю максимально эротично и наблюдаю за своим отражением. Высовываю язык и играю с трубочкой. Она непослушная, как и я.
Приближаю лицо к зеркалу, подвожу черной кистью глаза. Отодвигаюсь, смотрю на отражение. «Дрянь, – смеюсь, – дрянь!» Трубочка, язык, джин. Встаю. Раздеваюсь. Зеркало показывает голую меня, джин-тоник, секс.
Поднимая руку с банкой, свожу ноги, присаживаюсь – у меня хорошее тело. Ничего лишнего. Аккуратная выпуклая попа, стройные ноги. Узкая талия. Грудь-двоечка. Своя. Гладкое лицо. И рот – таким хотят упиваться.
Снова сажусь у зеркала и щеточкой вытягиваю ресницы, имитируя их объем.
– Кто лучшая? – спрашиваю я, преблизившись к зеркалу так близко, что на нем образуется алкогольный конденсат. – Пошли, детка, в клуб.
Через два часа в «Шибари» подмигиваю бармену. Громкая музыка – стул подо мной вибрирует от басов. На мне – короткое облегающее платье-огрызок.
Я оглядываюсь. Сочные девчонки, усыпанные блестками, извиваются как змеи на постаментах, зазывая к празднику гедонистов. «Давай жить сегодня!» – кричат их крутящиеся тела. «Отдайся чувствам!» – трубят разогретые пилоны в их объятиях. Лазерные лучи разрезают пространство клуба, деля его на части и выхватывая из темноты самых отвязных персонажей.
–– Это вам от того парня, – кричит мне бармен сквозь шум, показывая на шот с коктейлем «В52».
Поворачиваю голову – какой-то довольный мальчик с другого конца бара, шевеля губами, сигналит: «Это тебе». Улыбаюсь ему.
– Пошли, – не дождавшись согласия, какой-то кавказец хватает меня за руку и тянет в сторону толпы танцующих.
– Э-э, я сама по себе, – я вырываю руку, даже не поднявшись со стула.
Кавказец пренебрежительно смотрит на меня, что-то кричит и уходит.
– Шевели лапками, – напутствую я его.
Живая плотная масса бурлит под лучами ночного храма, который открывает свои порталы в мир кайфа. Его прихожан питают лазерные звезды, неоновые тени и боги с пакетиком космической пыли.
– Еще. Оттуда же, – кричит бармен, поставив передо мной очередной шот.
– За тебя, сопля, – демонстративно поднимаю шот и, глядя на улыбающегося мальчика, заливаю в себя второй коктейль.
– Привет, – возле меня оказывается крепкий молодой человек. Рваная футболка демонстрирует рельефный торс и банки бицепсов. Он уверен в себе настолько, что готов позволить любить себя.
– Привет, – я кладу руку ему на шею.
– У меня есть для тебя немножко счастья, – с улыбкой говорит мне на ухо местный Хью Джекман.
– Выкладывай, –