взрослеть и жить с этой болью. Злись, ненавидь. Ненависть, это лекарство, которое исцелит тебя.
– Да, я все такой же. Ты же знаешь какой я непостоянный. Красивые девушки моя слабость, – с силой сдавил руку Лолы, давая понять, чтобы она заткнулась и не вмешивалась в наш разговор. Мне необходимо убедить своего Ангела, что я ничего к ней не испытываю. Разрубить одним махом то, что не получилось за этот год. Не оставлять ей не единого шанса на надежду. Да я здесь. Вернулся. Но решение мое неизменно. НАС не было и не будет, как и то, что мы не сможем быть братом и сестрой как прежде.
Не сказав больше ни слова, Рина развернулась ко мне спиной и пошла в сторону университета. Рыжеволосая подруга, взяв ее под руку, следовала рядом с ней. Возле меня снова раздавался смех и разговоры. Лола, гладила меня по руке, находясь в радостном настроении от того, что я поцеловал ее. А мне хотелось заорать. Бросится за ней, сказать, что я солгал, что медленно дохну без нее. Безумно скучал по ее смеху, без ее ласкового голоса. Но, нельзя. Я сделал все правильно. Только так правильно, не иначе.
Смотрел ей вслед и сходил с ума. Жалел, что согласился вернуться домой. Жалел, что поехал сюда, передать лекарство.
Черт! Лекарство! Очнувшись, скинул с себя ненавистные руки и побежал вслед за сестрой.
– Рина, постой, – крикнул ей в спину, пытаясь ее догнать.
Она резко остановилась и не оборачиваясь ко мне, что-то сказала подруге. Рыжая, странно на меня посмотрев, пошла дальше к зданию.
Приблизившись к сестре, положил свои ладони к ней на плечи и развернул к себе лицом.
– Трус! – прошептала она, поднимая на меня глаза полные слез.
Глава 4.
Тимур.
Готов стать трусом, ублюдком, последним ничтожеством, лишь бы получилось ее переубедить. Пусть злиться, ударит, кричит, только перестанет смотреть глазами полными боли. Я видел, как ее тело бьет мелкая дрожь, а из глаз, тонкими струйками, продолжали течь слезы. Эти слезы рвали мне душу. Перестань плакать, они раздирают меня на части. Прекрати, малышка. Я же не железный. Чувствую, как тебе плохо, что хочется самому застрелиться.
– Зачем ты так с нами? – еле слышно сказала она, сбрасывая мои ладони со своих плеч, смотря прямо мне в глаза.
– НАС нет и никогда не было, – резко ответил ей, смотря ей в глаза. Осмотрелся вокруг, убеждаясь, что нас никто не слышит.
Нужно было рубить, резко, одним махом, не оставляя ни малейшего шанса на надежду. Надеялся, что ТАК она поймет. Не станет ворошить прошлое.
– Ложь. Ты можешь сколько угодно врать, но я видела другу правду. Той ночью, – шептала она, так, чтобы слышал только я. А мне казалась, что она кричит. Ее смысл слов оглушал, заставляя сотрясаться от смысла сказанных слов.
– Не вынуждай меня снова уехать. Я уже жалею, что вернулся, – с силой сжал челюсти, чтобы не выдать своих эмоций.
Жалел, очень. Нужно, как можно быстрее покинуть родную страну, пока у меня еще есть силы на это. Едва увидев ее, меня стали мучать ломки. Хотелось отчаянно к ней