тормоза, произошел срыв и моя жизнь разделилась на до и после.
Я понимал, что ехать туда – плохая идея, где воспоминания накроют меня с новой силой, но не мог повернуть обратно. Словно конченый мазохист, стремился в место своих воспоминаний, где испытал минуты счастья и незабываемое удовольствие. Бесконечное количество раз, бессонными ночами, прокручивал в своем воспаленном мозгу, события прошлого лета. Я мог врать окружающим, Рине и даже черту лысому, что не хочу, чтобы все снова повторилось, но правда болезненно пульсировала в моей голове, отдавая болезненно в пах от одного только ее взгляда. Да, я урод! Конченое ничтожество! Но такова моя правда! Врать самому себе бесполезно. Я все так же до безумия хочу ощутить вкус ее нежных губ у себя во рту. Душу дьяволу продать за то, лишь бы снова услышать ее стон, но тянуть за собой в преисподнюю Рину, не позволю даже самому себе.
Подъехав к массивным воротам, снял шлем и просигналил несколько раз, чтобы привлечь внимание старого охранника, проживающего в небольшом домике.
Через минуту раздался скрип открывающейся створки двери, и показалась седая голова старика.
– Тимур? Вот так дела! – проскрежетал осипшим голосом дед Иван, работающий у нас, сколько я себя помню. – Уж думал, ты не вернешься из своей заграницы. Совсем нас забыл, парень, – продолжал ворчать он, подходя ко мне.
– Не мечтай! Мы с тобой так и не поймали еще того огромного карпа, который не дает тебе покоя, – улыбнулся ему, заключая его в крепкие объятья.
Иван, за столько лет, стал практически членом семьи и ближе нас у него тоже никого не было. Много лет он верой и правдой служил здесь сторожем, присматривая за домом. Каждое лето, всей семьей, мы отлично проводили здесь время. Свежий воздух и отличная природа положительно сказывались на здоровье Рины, поэтому именно здесь прошло, практически, все наше детство.
– Рад, что не забываешь старика! – сказал Иван, смотря на меня влажными глазами.
Чувство стыда, резко кольнуло под ребром, напоминая о причинах, которые привели меня сюда. Я любил этого старика, как родного, и знал, что он тоже во мне души не чает, но все терзания напрочь вытеснили из моего мозга все то, что было до прошлого лета. Они вытеснили всех людей, все приятные события и беззаботную жизнь. Уже порой кажется, будто и не было той жизни “до”. Осталась только глубокая бездна, затягивающая меня все глубже и глубже, поглощая целиком, не давая шанса на спасение.
– Как я мог забыть своего деда Ивана?! – врал я, чтобы не расстраивать старика. – Вот приехал тебя забрать с собой за границу. Поедешь? – пытался отшутиться я.
– Да куда мне. Я тут собираюсь помирать. На Родине. Ты лучше сам приезжай чаще, а то только Дарина одна и бывает, – тяжелой походкой зашаркал к воротам, чтобы открыть их по шире и дать проехать моему мотоциклу.
В течении часа сидели со стариком в беседке. Под его осуждающие взгляды рассказывал о том, как прожил этот год вдали от дома. Я хорошо знал, что Иван патриот, и не любил все эти разговоры о жизни за