апартаменты Прана расположены на тюремной крыше. Четырьмя этажами выше той грязной камеры, где прежде сидел Уго, хотя знать об этом никому не положено. Обиталище Прана изолировано от помещения тюрьмы и надежно охраняется. Оно неприступно.
Дверь Чавесу открывает громила, весь покрытый татуировками – есть они у него даже на подбородке. Громила пропускает гостя внутрь, и тот изумляется еще больше, учуяв плавающий в воздухе изысканный и так хорошо ему знакомый аромат тушеного мяса. “Такого не может быть! Да ведь это капибара![7]” – молнией пронеслось у него в голове, и он как живую увидел свою бабушку. Что бы она подумала обо всем этом?! До чего вкусным ему казалось когда-то это блюдо. В те годы, которые они прожили вместе!
Громила закрыл дверь. Продолжая принюхиваться, Уго спросил, не успев поздороваться:
– Неужели кто-то приготовил здесь капибару?
– Твоя бабушка, – ответил ему Пран и засмеялся собственной шутке, которая на самом деле шуткой вовсе и не была.
Их взгляды встречаются. Оба по достоинству оценили друг друга.
– Твоя бабушка приготовила жаркое вчера у себя дома. Только вот пилот подвел нас – смог вернуться оттуда только сегодня. Это мой маленький сюрприз для тебя.
Уго смеется, но сейчас он слишком голоден, чтобы по-настоящему оценить жест Прана. У него текут слюнки. Он не пробовал тушеной капибары лет шесть, не меньше. Но старается сдерживаться. Вспоминает слова, которые так часто повторяла бабушка, особенно в те нередкие дни, когда на стол было нечего поставить: “Кто не спешит, от того ничего не убежит”.
Уго садится за стол, где уже сидит хозяин дома, и тянет руку к блюду. Огромные зеленые глаза Прана впиваются в глаза подполковника, излучающие дружелюбие, но по-прежнему настороженные. Они молча изучают друг друга, потом переходят к пустопорожней болтовне по поводу сегодняшнего меню, десерта и напитков. Ужин начинается, у каждого на тарелке лежит кусок жаркого.
Атмосфера наполнена не только ароматами еды, но и всякого рода неожиданностями. Гость и хозяин – почти ровесники. Оба росли без родителей. Оба люди неустрашимые, дерзкие, умные и не слишком щепетильные. Оба обожают женщин, но любить не способны. Привыкли командовать отрядами вооруженных парней, готовых убивать. С детства обучены быть первыми в драке, пускать в ход когти и зубы, говорить все напрямик, никогда не показывать собственных слабостей и всегда демонстрировать свою власть, даже если эта власть оказывается иллюзорной.
Поев как следует, они переходят к спиртному. Уго пьет ром, Пран – пиво. По ходу разговора туннель их личных историй – как подлинных, так и только что выдуманных – постепенно становится все глубже. Теперь они обсуждают недавнюю попытку военного переворота. Гостю вдруг начинает казаться, будто он стоит на трибуне. И видит перед собой не самого опасного из преступников, а венесуэльский народ. Уго вещает высокопарно, с пафосом:
– Мы больше не могли терпеть