подполковник. И сейчас память о каждой из этих ступеней болью отдается в его сердце, ведь с военной карьерой покончено. Он и представить себе не мог, как горько ему будет расставаться с той жизнью, поскольку никакой другой он не знал, армия сделала его тем, кем он теперь стал, сделала мужчиной и патриотом.
Вскоре после визита в Военную академию, оставшись наконец на краткое время в одиночестве, Уго снимает любимую форму и надевает ликилики – куртку и брюки из очень легкой ткани, которые носят по праздникам жители льяносов, венесуэльских равнин. Костюм этот немного напоминает те, в которые Мао Цзедун нарядил в свое время всех китайцев. Вот только ликилики у Чавеса не белого цвета, как у крестьян, а оливкового. Что ж, раз ему запрещено носить военную форму, он будет щеголять в крестьянской праздничной одежде. К тому же на этот раз он хочет выглядеть по-парадному, поскольку ему предстоит встреча с могилой Освободителя, а затем и с народом.
Перед Национальным пантеоном, старинной церковью, где покоится Симон Боливар, Чавеса ждет возбужденная толпа. Когда он подъезжает туда на белом джипе, люди взрываются аплодисментами, кричат, посылают ему воздушные поцелуи и машут руками. На сотнях плакатов запечатлено лицо нового спасителя.
Чавесу с трудом удается выбраться из джипа. Лавина почитателей бросается к нему в безумном порыве. Они налетают на него и едва не сбивают с ног, стараясь хотя бы дотронуться до своего кумира. Люди отталкивают друг друга и готовы в клочья разорвать его ликилики.
– Чавес! Чавес! Чавес!
Обезумевшую толпу останавливает властный голос Анхеля Монтеса:
– А ну тихо! – Он передает мегафон Уго.
Тот приветствует собравшихся и благодарит их:
– Я вышел из тюрьмы, из жестокой тюрьмы “Ла Куэва”, и первое, что решил сделать в качестве свободного гражданина, – выполнить долг совести и посетить это святое место. Я пришел сюда, чтобы напомнить, да, напомнить нашей стране про заветы Освободителя, про борьбу за достоинство, свободу и справедливость, про его призыв вести беспощадную войну против тех, кто угнетает наш измученный и героический народ.
Чавес, не скупясь, пользуется своим талантом придумывать высокопарные фразы и без зазрения совести приписывает их Боливару. Рисуясь, улыбается в телекамеры, присланные Моникой Паркер и другими каналами. Потом пространно объясняет, что Боливар, находясь на небесах, печется о жителях Каракаса, и сразу же после этого Уго добавляет, что Освободитель находится сейчас здесь, рядом с ними, смешавшись с толпой.
Под восторженные крики Чавес входит в Национальный пантеон. Его сопровождают Монтес и еще кто-то из путчистов.
– Мы пришли к тебе, отец, потому что решили бороться за счастье родины, новый образ которой родился в твоей светлой голове и ради которой ты поднял свой благотворящий меч.
Они направляются к могиле героя, освободившего