не могло, мой друг. Любой внимательный читатель имеет возможность не раз убедиться в этом, знакомясь с текстом загадочного повествования о давней палестинской истории в авторской версии художника Михаила Афанасьевича Булгакова.
И все же, как нам известно, сюжетная линия романа пролегла совсем по иному руслу, коллега. Весьма не весело и абсолютно не карикатурно и…без единого намека на фарс.
И, увы, не только романа…»
«Вам не показалось, дорогой коллега, что некоторые абзацы так называемых "палестинских" глав романа "Мастер и Маргарита" порой чрезмерно изобилуют… неудобочитаемыми строками, рублеными фразами, некоей тавтологией и… безыскусно подобранными сравнениями. Вернее – вообще без них! И даже без какой-либо попытки внятно донести суть описываемых явлений до читателя?! Эта же необъяснимая странность касается и диалогов и размышлений героев! Прилагательные и даже глаголы – совсем не емкие и, по сути, не только не ведут к раскрытию всего сюжета в целом, но и воспринимаются нами, читателями, вовсе как… лишние, чуждые на страницах произведения.
Вот, например, Пилат обронил случайное слово или высказал туманный намек на какое-либо обстоятельство. Мы начинаем задумываться над этими строками, в надежде получить ответы из дальнейших глав повествования! Но эти ожидания так и остаются… неудовлетворенными.
Автор романа уже никогда не возвращается к этим "случайным" проговоркам. Он как будто даже уже и забыл об этих строчках, оставляя нам мизерные надежды на расшифровку непонятных (или понятных лишь ему одному?) сентенций…
В такие минуты читатель вправе с досады даже попенять писателю за такое легковесное и несерьезное отношение его, писателя, к элементарному читательскому интересу. Ведь прочитав и услышав от Автора "А", мы вправе обрести и…"Б"! Объективный и логический завершающий аккорд! В конце концов, это даже элементарная дань учтивости по отношению к объективным принятым правилам общения с читателями литературного произведения. Разве не так, коллега?
Так что же это? Результат сильной внезапной спешки писателя, учитывая трагические и скорбные обстоятельства последних лет жизни самого Михаила Булгакова? Но отчего… и по какой причине? Всех предыдущих десяти лет оказалось крайне мало, чтобы привести конструкцию фраз в оптимальные художественные рамки? Мастер попросту не озаботился такими мелочами? Не правда ли, странно, Георгий?
Как это все не вяжется с изумительно подробной манерой изложения мельчайших деталей повествования в "московских" главах. Здесь мастерски и скрупулезно писателем прописано все: от диалогов и до мотивов тех или иных поступков героев! Додумывать и догадываться о каких-то "тайных" скрытых мотивах сюжетной линии для нас нет здесь уже никакой необходимости.
Так может быть наиболее вероятна и вполне объяснима совсем другая версия: воодушевленные романом счастливые литературоведы и ценители творчества Мастера Булгакова, излишне вольно и искусственно объединили некоторые части текста романа, подготавливая