не является ли он сам в этих местах чужим незваным нежданным?! Вероятнее всего – так и есть. Монахи никогда и никого ждать не будут, ибо не собираются расставаться с тем, что охраняют. Но не отступаться же от задуманного из-за монашеского тугодумья?! Столько времени потрачено, столько сил угроблено, столько надежд рождено и всё даром? Ну, уж нет! Пока Толстой не обшарит весь этот тюремный острог, ни за что не уйдёт!
Как Алексей Николаевич приведёт задуманное к исполнению и вообще получится ли – это уже другой вопрос. Ведь во время российской смуты сам патриарх Никон возглашал: «…аще кто не послушает нас, хотя в едином чесом и мы таковым приложим телесныя озлобления».[25] Известно, что «телесные озлобления» патриарх направил на всю страну, дескать, что ему в голову взбрело – то и есть истина. Разве получилось бы хоть что-то у него, не будь цели, а цель достигнутая оправдывает средства. Правда, перебил полстраны, прикрываясь крестом, но лес рубят – щепки летят. Где они теперь, старообрядцы? Нет, не было и скоро все забудут, что таковые людишки когда-то на Руси жили. А дело патриархом сделано! Вся страна крестится «щепотью» по заповедям Никона и даже Псалтырь пророка Даниила переделали под никонианский глас.
Правда, самому пророку Даниилу вряд ли понравилось бы, когда записанные им псалмы, продиктованные Богом, чужой нехристь искажает по своему усмотрению. Но целая страна уже не ропщет и принимает религию такой, как есть. Значит, пора пример у предприимчивого патриарха перенимать и искажать историю под выгодным для себя углом!
Маленькое окошечко на двери скрипнуло, и глаза европейца встретились с пронзительным взглядом монаха, лысая голова которого показалась в окошке. Он несколько минут пристально всматривался в пришедшего, потом, не говоря ни слова, открыл тяжёлую створку ворот и впустил новоприбывшего паломника. Тот глянул на монаха, открывшего дверь, и удивился: как тому при маленьком росте, тщедушной фигурке с худосочными ручонками удалось открыть монолитную увесистую дверную створку?
Управившись с дверьми, монах ещё раз взглянул на прибывшего и протянул худенькую руку ладонью вверх в сторону центрального входа в святилище, опоясанного с обеих сторон удивительными резными колоннами. Такие можно увидеть разве что в шумерских храмах, построенных за пять тысяч лет до Рождества Христова. А над дверной перекладиной прямо в скале была вырублена ритуальная маска, какие надевали жрецы во время таинственных мистических церемоний с той лишь разницей, что из-за маски во все стороны выглядывали каменные змеи.
– Кипо ре,[26] – указал европеец на маску тибетской Горгоны, желая блеснуть знанием языка.
Монах, однако, ничего не сказал, лишь ждал, когда пришедший осмелится вступить в храм. Они вошли внутрь, старичок незаметно исчез, будто растворился в воздухе, оставив пришельца знакомиться с обителью и немного освоиться. Алексей Николаевич поначалу даже не обратил внимания, что старичок куда-то исчез,