Наталия Терентьева

Синдром отсутствующего ёжика


Скачать книгу

ухаживал за мной несколько лет в институте. Он с тех пор заметно поправился, и ему это шло, стал очень коротко стричься, видимо, чтобы скрыть начинающуюся лысину, и самое главное, перестал смотреть куда-то вбок, что особенно не нравилось мне в нем раньше.

      – Садись, – улыбнулся он. – Можешь завернуться пока в плед. Похоже, нам повезло, сейчас будем греться у камина. Красиво сделан, да? Местный печник делал. Очень популярная сейчас, кстати, профессия. Денег кучу им платят. Вот совсем надоест лечить чужие аденомы, пойду в ученики к печнику. Ты довольна жизнью? – вдруг без перехода спросил он.

      Я неуверенно кивнула. Кажется, я разучилась разговаривать с мужчинами. Повзрослев, я твердо усвоила, что дружить с ними не надо, ни к чему хорошему не приводит – либо ты влюбляешься, либо он начинает оказывать тебе знаки внимания, к дружбе не имеющие отношения. А кокетничать я, наверно, никогда не умела. За последние же годы я вообще по пальцам могу сосчитать мужчин, с которыми общалась хотя бы как-то – устно, скажем. Прежде всего, Ийкин папа, не желающий скрывать отвращения при виде меня. Очень неприятно, и трудно потом отделаться от ощущения, что я неприятна не только лично ему, а мужчинам вообще. Часто после коротких встреч с ним я в задумчивости проходила мимо парикмахерской, представляя: вот если бы я, скажем, покрасилась в жгуче-черный цвет, то выглядела бы гораздо эффектнее при своем небольшом росте… Или еще хуже… Так я незаметная и серенькая, вроде тли, а то буду похожа на клопа в женском роде. Потом это ощущение проходит, до следующей встречи, пока Хисейкин снова не выделит невидимые феромоны отвращения.

      Еще один мужчина, с которым я регулярно вижусь и разговариваю, – наш главврач, грузный, высокий мужчина, когда-то, если верить Нин Иванне, бывший очень популярным среди медсестер и врачей нашей поликлиники. Но с тех пор прошло лет, думаю, двадцать. И сейчас он устал от всего – от истеричных и неумных мамаш, делающих годами одни и те же ошибки – перекармливающих детей, орущих на них, кутающих малышей не по погоде, верящих наглым и глупым рекламам и сующих любимым деткам непроверенные витамины, пищевые добавки. Устал от их болезненных детей, от сутолоки районной поликлиники, от бесконечной бедности своих врачей, как грамотных, так и безграмотных.

      Когда я вхожу к нему в кабинет с чьей-то историей болезни или справкой по уходу за ребенком, которую надо продлить еще на неделю, он сначала говорит: «Ох!», отворачивается к окну, барабанит крупными пальцами по столу, как будто ожидая, что я тихонько развернусь и уйду, еще раз шумно вздыхает и только потом поворачивается ко мне. Мне каждый раз кажется, что его охи и раздражение касаются меня лично, и я пытаюсь как можно быстрее уйти из его просторного пустого кабинета, ярко освещенного старыми лампами дневного света, в котором лица становятся плоскими и зеленоватыми.

      – Чувствуешь, как становится тепло? – Олег подсел ко мне и придвинул к нам низкий столик на колесиках, на который успел поставить какие-то конфеты и красивую плетеную бутылку вина.

      – Мне