Могу себе представить выражение лица Нин Иванны, когда она увидит меня, нечесаную, невыспавшуюся… Теперь я точно вспомнила, что рано утром на прием собиралась прийти как раз та молодая мама, чья двухлетняя дочка никак не начинает говорить. А я – после бурной ночи, которой напрочь не помню, с шальными глазами – тут ничего не поделаешь, выделяющийся прогестерон делает взгляд особым – чуть влажным, более уверенным и вызывающим. «Да, вот у меня было, а у вас? Нет? И давно у вас ничего нет? А как же вы живете?» Как-то раз я слышала, как ругались в очереди у моего кабинета две женщины, не поделившие, скорей всего, первенство в очереди. Та, что по голосу была явно постарше, в конце концов нашла самый разящий аргумент: «Никто тебя не имеет, оно и видно!» (Она, правда, выбрала слово попроще.) «Вот ты такая и злая! Молодая, а злая! Пойди переспи с кем-нибудь, сразу подобреешь!» Я еще тогда подумала, как удивительно расставлены приоритеты у некоторых женщин, мне бы вот такое и в голову не пришло.
Минут через пятнадцать быстрого шага я вышла на широкую трассу. Еще минут через двадцать я поняла, что здесь вряд ли кто остановится при виде голосующей женщины. Наверно, в пригороде не принято ловить машину – мало ли кто выйдет из придорожных кустов вслед за одинокой женщиной в трогательной белой шапочке… И я потихоньку пошла по направлению к Москве. Где Москва, было ясно – большинство машин мчалось именно в ту сторону. К вечеру и я доберусь, если сил хватит. Может, здесь ходят какие-то автобусы? Или все ездят в город на электричке? Помимо меня по трассе пешком никто не шел и даже не ехал не велосипеде, спросить было некого.
Да, такими темпами на работу я точно опоздаю… Но как приятно осознавать свою нужность – я ведь точно знаю, что за прогул меня не выгонят. Даже если бы я прогуляла и завтрашний день, наслаждаясь природой, видом пламени в камине и активно выделяя прогестерон на даче у друга юности. У нас не хватает как минимум семи врачей в штате, так что выгнать могут лишь за профнепригодность. И то если ее признают в суде…
Около меня резко затормозил длинный грузовик. Часто такие едут парами, а то и тройками, упорно держась друг за друга из соображений безопасности – вдруг остановят шальные дорожные разбойники, отберут все диваны или оковалки перемороженных кур… Этот ехал один.
– Далеко тебе? – немолодой водитель высунулся из двери.
– До Москвы… – вздохнула я.
– Ну, садись. Разговаривать будешь со мной, чтобы я не уснул. А то я радио включаю и начинаю засыпать… Два часа сегодня спал, не успеваю ко времени. А ты что одна-то спозаранку топаешь? Автобус пропустила?
– Да вроде того… И автобус, и вообще все в жизни пропустила, – ответила я.
– А-а…
Я обрадовалась, что шофер больше ничего не сказал, и стала смотреть в окно. И почему-то мне, уже не в первый раз за последнее время, пришел в голову один вопрос: а вот тот или те, кто нас создавали, что они думали о нашем конце? Начало жизни продумано великолепно, система продолжения рода – вне всяких похвал: четко, логично, остроумно… А вот дальше