с Флойдом, а он все никак не разводился. Я сказала ей: «Норма, ты не можешь ждать всю жизнь!» Она сказала, что пыталась прекратить эти встречи, ходила на свидания с другими мужчинами, но они были гораздо моложе и казались ей недостаточно зрелыми – Флойд-то был старше ее на пятнадцать лет и очень, очень зрелый, конечно, мужчина постарше способен привлечь молодую женщину именно своей зрелостью…
– Мама!
– И разумеется, молодым людям было не по карману все время водить Норму в разные шикарные места и осыпать ее цветами и подарками, как Флойд (уж он-то включал свое обаяние на полную мощность, когда она бывала им недовольна), к тому же многие молодые мужчины подумывали обзавестись семьей, а Норма…
– Была уже не так молода, – подхватила Дениз. – Я принесла сладкое. Пора подавать десерт?
– В общем, ты знаешь, чем все кончилось.
– Да.
– Очень печальная история, потому что Норма…
– Да, мама, я знаю.
– Норма осталась…
– Мама, я знаю эту историю. Ты, кажется, считаешь, что она имеет отношение к моей ситуации?
– Вовсе нет, Дениз. Ты ведь ничего мне не говорила про свою «ситуацию».
– Тогда с какой стати ты вечно рассказываешь про Норму Грин?
– Не понимаю, почему ты так расстраиваешься, если она не имеет никакого отношения к твоей «ситуации»?
– Я расстраиваюсь потому, что ты усматриваешь какую-то связь. Ты что, думаешь, я встречаюсь с женатым мужчиной?
Инид действительно так думала, но внезапно почувствовала такой прилив негодования, что едва не задохнулась.
– Наконец-то, наконец-то я избавлюсь от этих журналов! – объявила она, кромсая глянцевые страницы.
– Мама!
– Не стоит говорить об этом. Как говорят на флоте, держи язык за зубами.
Дениз стояла в дверях кухни, сложив руки на груди и сжимая свернутое в комок кухонное полотенце.
– С чего ты взяла, что я встречаюсь с женатым мужчиной?
Инид искромсала очередную страницу.
– Гари что-то тебе сказал?
Инид через силу покачала головой. Дениз из себя выйдет, если откроется, что Гари ее предал, и хотя Инид сама всю жизнь злилась на Гари то за одно, то за другое, она гордилась своим умением хранить тайны и не хотела подводить сына. Да, уже много месяцев она предавалась мрачным размышлениям по поводу «ситуации» Дениз и накопила массу гнева. Стоя у гладильной доски, подравнивая плющ и лежа ночью без сна, оттачивала формулу приговора: Подобного рода эгоизм я никогда не пойму, не прощу, или: Мне стыдно быть матерью человека, способного на такие поступки, или: В подобной ситуации, Дениз, все мои симпатии на стороне жены, на тысячу процентов, да, на тысячу процентов. Она твердо решила заклеймить аморальное поведение Дениз. Теперь у Инид появилась возможность высказать свое суждение дочери в лицо, но если Дениз станет отрицать обвинения, то и материнский гнев, и все заранее отрепетированные, отточенные фразы пропадут втуне. С другой стороны, даже если