особенный хлеб: тонкие лепешки до полуметра в диаметре. Стоили они дешево, и бедняки покупали их в большом количестве. Однако родителям Нуры они не нравились, потому что, по их мнению, отдавали гарью и были пересолены.
Но бабушка покупала эти лепешки каждый раз, когда Нура приходила к ней в гости. И они ели их вместе за большим столом, просто так, без всего, а дедушка смеялся:
– Как будто в доме больше есть нечего. Сидите здесь, как индийские факиры, и жуете сухой хлеб.
– Девочку надо приучать радоваться в жизни любой малости, – отвечала ему бабушка. – Мужчины этого не умеют.
Нура хотела бы навещать бабушку как можно чаще, но, пока она была маленькой, должна была ждать, когда отец сможет ее сопровождать. Сахар редко ходила к свекрови. Каждый раз, когда девочка просилась к бабушке Кариме, у матери начиналась мигрень и Нуру отводил отец.
Девочка долго потом вспоминала бабушку и ее маленький дом. Внутренний двор представлял собой сплошные джунгли. Стулья и скамьи были скрыты в зарослях вьющегося жасмина, миниатюрных померанцевых деревьев, олеандра, роз, гибискуса и других цветов, которые росли в горшках на выкрашенных в зеленый цвет деревянных подставках. И каждый раз бабушка сплетала для внучки жасминовый венок, который тут же надевала ей на голову.
Дедушка был маленьким тихим старичком, который в это время сидел где-нибудь в «джунглях» или молился. Лицом и оттопыренными ушами он напоминал Нуре отца, только голос у дедушки был еще выше и пронзительнее.
Как-то раз Нура при нем стала читать газетные заголовки.
– Ты знаешь буквы! – удивился дедушка.
Нура еще до школы читала бегло. Она уже не помнила, когда именно этому научилась.
И каждый раз бабушка мастерила для нее бумажного змея. Ее змеи были красивее, чем те, что продавались в лавке Абдо, торговца разной мелочью. Они летали, и при каждом запуске Нуру со всех сторон окружали мальчишки, умоляя дать им подержать веревку, чтобы нарисовать в небе петлю развевающимся бумажным хвостом.
Матери это не нравилось, потому что змей считался мальчишеской забавой. Отец же только смеялся, однако, когда Нуре исполнилось десять лет, запускать змея запретил.
– Теперь ты молодая дама, и тебе не нужны детские игрушки, – сказал он.
Однако самой большой страстью бабушки было приготовление варенья. Она варила его не только из абрикоса, сливы или айвы, что делали в Дамаске все, но и из всего того, что попадалось ей под руку: розовых лепестков и апельсинов, померанца и разных трав, а также винограда, инжира, фиников, мирабели, яблок и опунции.
– Вареньем можно подсластить языки и друзьям, и недругам, чтобы они говорили о тебе меньше плохого, – повторяла она.
Как-то раз Нура долго разыскивала дедушку, чтобы похвастать перед ним своим новым платьем, но его нигде не было. Тут на память девочке пришли слова ее матери, которая ни разу не пробовала сладостей бабушки Каримы и однажды сказала соседке Бадии, что ее свекровь – ведьма и, должно быть, варит варенье даже из лягушек, змей и пауков.
– Где