огромной махины. Иногда этой махине нужен ремонт, или даже – тончайшая настройка. Тогда вызывают Джо, потому что он талантлив.
Всё. Солнце слепит глаза. Убрав бинокль, Джо бесшумно поднялся со своей лежанки, снова накрыл её покрывалом, зафиксировал. Спустился к палатке, глотнул воды, принесённой утром из озерца.
Красота! Отдых на природе, да и только! Предыдущие два дня Джо провёл на своей лежанке, возясь с винтовкой. Прицеливался, прислушивался к природе. Пытался почувствовать потоки ветра в этих горах. Первый день он лишь настраивался. Наконец, зафиксировал винтовку и лежанку. На второй день – открыл линзу прицела и подстрелил нескольких птичек вокруг виллы объекта. Да… далеко. Этот выстрел должен быть идеальным. Работа для гения, художника.
Может быть, Джо и пожалел бы убитых птичек… но они тоже были частью картины. Первыми мазками на эскизе. Всё в природе рождается, живёт, умирает, рождается снова. Служит некой цели. Птичка могла закончить свою короткую жизнь в клюве хищника. Или в клетке браконьера. А благодаря Джо эти птицы не почувствовали боли, даже не успели испугаться. Короткий свист – и свет выключен. Темнота небытия.
Он проснулся с рассветом, отлично выспавшись в палатке. Да-а, на завтрак только сухой паёк и немного воды. Издержки профессии – Джо усмехнулся. Ну ничего, уже скоро он насладится всеми земными удовольствиями в роскошном отеле Лас-Вегаса. А потом – домой, в небольшой уютный домик в канадской глуши…
Об этом он подумает позже, сейчас надо делать дело. Выбрался из палатки, умылся, изогнулся в одной асане, в другой. Йога – это не для тела, это для ума. Не спеша позавтракал. Здесь светает рано, на вилле все ещё спят. Торопиться ни к чему – шедевры пишутся плавными, уверенными движениями.
Наконец, он направился к лежанке, сдёрнул покрывало, занял своё место и долго изучал виллу в бинокль. Объект появился у бассейна, долго плавал, затем тщательно вытирался огромным полотенцем, ровно стоя на месте. Прекрасно. В этот момент Джо взялся за винтовку, открыл линзу прицела и держал лысину объекта на мушке несколько минут.
Восприятие обострилось до предела. Джо дышал в унисон с объектом, слушая при этом песню утреннего ветра, впитывая свет солнечных лучей, каким-то десятым чувством отслеживал полёт каждой птички в ущелье.
Да, пришло оно – то чувство, которое он испытывает каждый раз, рисуя свои шедевры. Именно ради этого чувства он и стал профессиональным наёмным убийцей. Испытав такое однажды на войне в Ираке, Джо не мог забыть этот кайф. Годы ломки и тоски по несбыточному привели его к нынешним нанимателям. Но всё это было неважно, потому что сейчас он перестал быть просто телом, скрюченным на лежанке, приникшим глазом к прицелу. Джо был всем вокруг, и всё вокруг было… оно было им, простым парнем Джо.
Он ощущал тепло солнечных лучей, касающееся зелёной листвы… взмахи крыльев пташек… полёт полотенца, которое объект швырнул на скамейку.