что перестал спать с женой после рождения ребенка, что вечерами ездит к любовнице и хотел бы уйти к ней, но не может оставить дочь – и кажется, его совсем не волнует молчание пассажира.
Близна молчит. Вместо зелени за окном он видит бетонные стены, освещенные галогенными лампами коридоры, слышит негромкий гул системы вентиляции. Он ни секунды не сомневается, что Убежище ждет его.
Нет. Не только его.
Их.
Теперь он должен всегда говорить "мы". Теперь его судьба навсегда связана с судьбой безымянной малышки.
Из задумчивости его вырывает вопрос таксиста:
– Не слишком ты молод для папаши?
Близна – отец? Он не произносит это слово даже про себя. Мужчина никогда не может быть уверен в том, отец он или нет. У кого-то по свету бродят дети, о существовании которых он понятия не имеет, а кто-то воспитывает чужих щенков, уверенный в том, что они – его плоть и кровь. В детстве Близна представлял, что человек, который воспитывал его, не был его отцом и однажды в дверь войдет высокий мужчина (его лицо всегда оставалось в тени) и заберет Близну с собой. Позже он перестал об этом мечтать – кому нужен жирный трусливый мальчишка?
Близна касается гладкой, безволосой головки девочки. Неважно, станешь ли ты красавицей или останешься большеглазым уродцем, – ты не будешь знать зла. На твоей коже никогда не появятся шрамы.
За окнами мелькают однообразные поля, луга, перелески; мимо проезжают огромные фуры с местными и иностранными номерами. Таксист говорит:
– Все они сначала дрыхнут как ангелы. Лови момент, парень; это твой последний шанс выспаться.
Девочка, словно услышав его, открывает глаза – мутные и блеклые, нисколько не похожие на зеленые глаза Близны, что бы там ни говорила молоденькая медсестра – и начинает кричать. Близна качает ребенка на руках, но дитя продолжает дико и пронзительно выть, рыдая без слез.
– Жрать хочет, – авторитетно заявляет таксист.
В сумке Близны только сухая смесь, и вокруг ни намека на человеческое жилище. Крик ввинчивается прямо в мозг, лицо девочки краснеет от натуги – теперь никто не назвал бы ее красавицей. Близна слышит в этом крике обвинение: "Ты обещал заботиться обо мне. Обещал любить меня, обещал сохранить от зла и боли. Но когда я голодна, ты не можешь меня накормить, не можешь сделать ровным счетом ничего".
– Сверни на обочину, – говорит он водителю.
– Нафига?
– Просто сверни. – Голос Близны звучит так, что с ним не хочется спорить. – И не оборачивайся.
Бог знает, что задумал этот пацан. Плохой идеей было взять его на борт, но тридцать лимонов старыми на дороге не валяются. С другой стороны, новую башку даже за такие деньги не купишь.
– Не делай глупостей.
– Не ссы, – коротко отвечает Близна.
Ребенок вопит, заглушая магнитолу. Близна кладет девочку на сидение, осторожно придерживая головку; достает из кармана перочинный нож. Боли почти нет, только тихое неприятное жжение в запястье. Близна нажимает на разрез, и капля крови приземляется