и конфеты – они что, травятся? А чтобы отвлечь общество от простой и детской мысли о реальной смертельной опасности сахара в частности и переедания в целом, о сокращении жизни из-за ожирения как минимум на пятнадцать – двадцать лет, обществу навязывается дискуссия о вреде ГМО и о пользе фермерской картошки с маслом.
– А как пищевики выигрывают от борьбы с ГМО?
– С ГМО борются не пищевики, а производители удобрений и пестицидов. Это тоже огромные рынки, в десятки миллиардов долларов, но мы их не замечаем, потому что они почти не представлены в СМИ. Вот для этих химических концернов сельхозпродукты, не требующие ни удобрений, ни пестицидов, представляют страшную опасность. И они устраивают демонизацию генетических изменений, хотя эти изменения точечные и гарантированно безопасные, а пестициды, гербициды и инсектициды я бы безопасными не назвал. Да даже в натуральном навозе регулярно заводятся патогенные штаммы всяких там кишечных палочек. Так что легенда про безопасность фермерских продуктов немного красивее действительности.
Я понял, что пора заканчивать эту проповедь.
Зачем им убивать Химика?
– Антон! Я уважаю твой антиглобализм, но зачем международному фармакологическому концерну убивать Химика?
– Вопрос в том, не выпускают ли калипсол те люди, которые называли Химика экспертом и взяли его на работу. MNJ Pharmaceuticals. А дальше они могли повздорить. Ну мало ли что.
– Кто выпускает калипсол, можно легко проверить, – пожал я плечами.
– Проверь. У тебя же остались медицинские связи. Ты, кстати, не знаешь, как этот калипсол действует?
– Как действует? Хм. Это препарат для наркоза на коротких операциях типа аборта. Или вправления вывиха. Или удаления зуба. При дозах раз в пять меньше наркотической он дает вместо глубокого сна пограничное состояние. Оцепенение со странными галлюцинациями.
– Значит, калипсол – галлюциноген. Как LSD?
– Не как LSD. Совсем по-другому. LSD открывает тебе новые свойства этого мира. А калипсол переводит в другой мир.
– Интересно…
– Техника погружения такая. Обеспечиваешь тишину в квартире. Потом гасишь весь свет в комнате. Оставляешь одну маленькую лампочку. Потом запускаешь классическую музыку. Лучше всего орган. Потом делаешь себе укол и ложишься в постель.
– Колоться обязательно? – неодобрительно спросил Антон.
– Обязательно. Можно под кожу, можно в бедро, по-солдатски.
– По-солдатски?
– По-солдатски. Если солдата ранят или если газовая атака, он должен сам себе прямо через штаны ввести в бедро обезболивающее или антидот. Атропин какой-нибудь.
– Мой друг, мне страшно подумать. – Антон попытался заглянуть мне в глаза. – Ты что, его пробовал?
– Да, – очень простым голосом сказал я, выдержав взгляд Антона. – Мне Химик давал. Я пробовал раза три-четыре. Давно. Это не опасно. К нему нет привыкания. Передозировка невозможна: доза для трипа – всего одна пятая от дозы