и не совал бы свой нос куда ни попадя.
– А если это плохие коды?
– Да хоть коды вызова дьявола. Тем более что я в него не верю. В Бога верю, а в дьявола – нет.
– Если есть Бог, может быть и дьявол, – меланхолично заметил я, решив, что Мотя мне в советчики не годится, и готовясь свернуть разговор.
– Ну, если так рассуждать, то можно начать верить и в архангелов, и в херувимов. А оттуда уже недалеко до эльфов и троллей. Я верю в Бога, – твердо постулировал Мотя, – а во всякую нечисть на небе – не верю. Ее столько на земле водится, – чуть понизив голос, доверительно сказал он, – что, поверь, на небе она на хрен не нужна.
– Хорошо, Мотя, – сказал я, заканчивая средневековую дискуссию. – Ты меня успокоил. Пойду поработаю над размещением кодов вызова несуществующего дьявола. Будь здоров!
– Бог в помощь! На связи.
Глава седьмая
Дураки или альтернативщики?
Я сел посмотреть, что у нас делается с размещением. Оказалось, что все идет отлично. Моя менеджерская помощь Крысе не требовалась. Версия, что ФФ – пирамидиот, казалась мне все более и более правдоподобной, поэтому я сел за пирамидиотские тексты.
Вначале у меня были двойственные чувства к этим немного наивным, в чем-то даже трогательным, статьям и книгам, обвиняющим классическую науку в снобизме, игнорировании фактов, косности и лицемерии. С их точки зрения, наука пытается тщательно скрыть тот факт, что древние цивилизации были невероятно продвинутыми и обладали глубокими познаниями в разных областях, полученными то ли от инопланетян, то ли от жителей Атлантиды, то ли от них вместе.
С одной стороны, тексты альтернативщиков казались слишком уж пропагандистскими. Они были почти напрочь лишены взвешенности и осторожности в предположениях. И в них остро не хватало ссылок на академические работы: все пирамидиоты (сами они называли себя альтернативщиками, а иногда и диссидентами) ссылались только друг на друга. В этом пестром сообществе не было ни одного профессионального египтолога-раскольника, порвавшего с темной научной мафией и перешедшего на сторону светлых сил альтернативных знаний.
Но постепенно я и сам начал проникаться этим бунтарским духом. С другой стороны, думал я, чем черт не шутит. Разве наивный и совершенно непрофессиональный Шлиман не открыл Трою, просто веря в «Илиаду», как в исторический документ? Кроме того, не так важно, владели ли древние египтяне всякими невероятными технологиями и знаниями на самом деле, – я-то занимаюсь этим ради того, кто в это верит.
Я выписал основные тезисы альтернативщиков, которые мне (и им) казались самыми сильными. Начал я с числа π. Во многих статьях утверждалось, что египтяне знали его с точностью до двенадцатого знака. Это был мощный стейтмент.
Второй стейтмент тоже показался мне сильным: альтернативщики приводили сложные инженерные расчеты, указывающие на то, что без специальных знаний египтяне никак не могли поднимать и перемещать семидесятитонные