в театр…
Затем выход…
Толпимся все перед выходом на сцену… Тут же и Василий Иванович в облачении митрополита157… Какое поразительно интересное лицо!.. Какая красивая, благородная фигура… Белая суконная до пят рубаха внизу, сверху что-то вроде плаща из лилового канауса…
На голове белый клёп158…
Изумительно идет к нему этот костюм!..
Родной мой! В тебе, в одном тебе мое счастье!
Руки заплетаются.
Глаза слиплись совсем…
Другое настроение…
В комнате гам и шум невообразимый…
За столом целое общество – Черемисия160, Братушка [С. С. Киров], Грибунин161, Александров162 и наше «приятное трио»163…
Все разместились: столик маленький, нескладный…
У каждого перед носом [стоит. – зачеркнуто] какая-либо посудина с чаем – у кого стакан, у кого кружка, чашка… Ложка – одна на всю братию… Из-за сего неудобства [масса. – зачеркнуто] много смеха, спора, недоразумений. На середке стола – горка «[нрзб.]», на бумаге – колбаса и масло, тут же коробка с конфектами. Это подарок – гостей…
Лампу сдвинули совсем на бок, и того и гляди она свалится…
Разговор очень оживленный и веселый.
«Развлекающие элементы» – Грибунин и Александров стараются вовсю164…
Шутки, остроты сыпятся градом…
Александровские мимика и жесты доводят всех до исступленного хохота.
Поминутно то одна, то другая выскакивает из‐за стола, не будучи в состоянии проглотить [глоток. – зачеркнуто], [взять] в рот глоток чая, и, отмахиваясь руками, бежит в угол, откуда возвращается [оттуда. – зачеркнуто] через несколько [минут. – зачеркнуто] секунд успокоенной, хотя все еще со слезами на глазах…
Черемисия сравнительно степеннее других, зато Братушка выходит из себя…
Улучив момент, он отчаянно встряхивает космами и заводит, покрывая весь гам, такую высокую ноту, что барабанная перепонка едва выдерживает…
В комнате значительно нагрелось…
Яркий веселый огонек в камине придает уют и тепло…
Радостно, хорошо и беспечно…
Чувствуется, что всем весело, у всех на душе ясно, просто и беззаботно! Там где-то, далеко-далеко в маленьких уютных комнатках – тишина, покой… Мама сидит за работой и от времени до времени перебрасывается [отдельными] фразами с Цибиком165, который тут же работает, важный и степенный…
В столовой папа за одиноко горящей лампадкой раскладывает вечный пасьянс. Никогда не сходящая глубокая дума на лице… Глаза смотрят грустно-грустно…
О чем он постоянно и так напряженно думает?166
Тетрадь 3. 26 августа 1906 года – 19 марта 1907 года
[Более поздняя запись]:
«Бранд».