и мазнула краской по уху, – не говори под руку, Корзинкина.
– А я бы покрасила волосы в розовый цвет, – мечтательно сказала Корзинкина.
– Вырастишь – покрасишь, – сказала мама, пряча голову под косынкой, – а где ты папу потеряла?
– Я тут, – сказал папа, входя в прихожую, – не можете без меня, да?
– Не можем, – сказала мама, – и без Корзинкиной мы не можем.
– И без тебя, мама, мы тоже не можем, – сказала Корзинкина.
– Слушайте, давайте обнимемся, – предложил папа, – и вместе порыдаем.
Они обнялись.
– Папа, ты нашел шнурки? – спросила Корзинкина.
– Да, представь себе, нашел, – папа гордо взъерошил волосы, – и вот как это было. Подошел я к магазину и вижу: стоят наши лыжи у стенки. Стал я отвязывать шнурки и слышу, кто-то сзади стоит и бормочет. Не пойму, что бормочет, но голос низкий такой, как гудок у парохода. И бормочет.
– Как бормочет? Вот так? – и Корзинкина забормотала:
Две вороны крутят бочку,
Чтоб достать оттуда дочку,
Только дочка не выходит,
Кто остался, тот и водит.
– Или, может, так? – перебила бормотание Корзинкиной мама и затараторила:
Плыл по морю чемодан,
В чемодане был диван,
На диване ехал слон,
Кто не верит – выйди вон.
– Нет, и не так, – сказал папа и сказал низким-пренизким голосом:
Бегал заяц по болоту,
Он искал себе работу,
Да работы не нашел,
Сам заплакал и пошел.
– А что было потом? – спросила Корзинкина.
– Оглянулся я, – сказал папа, – и вижу, стоит этот самый заплаканный заяц.
– Кто? – вздрогнула Корзинкина.
Мама незаметно пихнула папу, чтобы он не пугал Корзинкину.
– Корзинкина будет ученым-археологом, – сказал папа, – она должна быть смелой. Вот если бы я был трусом, то умер бы на месте, а я не умер. Я даже с ним разговаривал.
– С кем? – спросила мама.
– С зайцем. С заплаканным.
– А почему он заплаканный? – спросила мама. – Говори быстрее, мне краску с волос смывать пора.
– Ему нужны лыжи, – сказал папа, – он в снег проваливается.
– И ты, конечно же, дал ему свои лыжи? – спросила мама.
– Я, конечно же, дал, – сказал папа, – и свои лыжи, и Корзинкиной.
– А зачем ему четыре лыжи? – спросила мама.
– У него четыре лапы, – сказал папа, – он же заяц. Теперь у меня нет ни шнурков, ни резинок.
– В чем ты пойдешь на работу? – спросила мама.
– В валенках Ермака, – сказал папа, – в этих валенках Ермак всю Сибирь завоевывал. А мне до работы два шага. Корзинкина, пойдем ко мне в кабинет.
– Только недолго, – сказала мама, – мне голову мыть – одна минута. А потом сразу за стол. Ясно?
– Ясно-ясно, – и Корзинкина вприпрыжку поскакала в папин кабинет.
Папин кабинет – это самое удивительное место на свете.
Во-первых,