порою хоть эта простая тетрадь
Тронет золотом воспоминаний…
«Что б ни послал Господь, я всё приму…»
Что б ни послал Господь, я всё приму
За счастье поэтического дара.
Под миром – древом сломанным и старым —
Как распознать беззвучную струну?
Как различить тончайший аромат
Цветка среди элитного парфюма,
Который разливает склонный думать,
Что золотом и властью он богат?
Я вне сует и вне случайных снов.
Казалось бы, живи себе – любуйся.
Но как собрать рассыпанные бусы,
Разбросанные бисеринки слов,
Расположить и прочно увязать
Своей строкой, уверенной и ловкой?
Кто не идёт вперёд, за остановкой
Невольно возвращается назад —
Покоя нет. Усталая душа
Умом и телом связана с дорогой,
А сильным духом – прямо с вечным Богом.
И нужно жить, надеясь и дыша.
От испытаний, верно, не уйти —
Давай стремиться в самое горнило,
Чтоб не пересыхало, не горчило
На сердце от потребности пути.
Всё будет так, как дóлжно быть тому.
Мы прежде были с данным во вражде, но,
В служении увидев наслажденье,
Я всё с благословением приму…
«Весна. В руках – Иван Шмелёв…»
Весна. В руках – Иван Шмелёв.
Снега желты, как талый сахар,
А в горле сухо из-за страха
Перед комком горчащих слов
Из не написанных ещё
Стихов, теснящихся на выход.
В вечернем доме тихо-тихо,
И время мерное течёт.
Когда прорвётся, наконец?
Но вдруг – в сухарнице, нечаен,
Румян и смазан крепким чаем,
Сидит нахохленный птенец.
Смешной, усыпанный мукой,
Сердечной радостью обласкан.
Блестят изюминные глазки —
Он угнездился на покой.
И в духовом шкафу уже
Пригрелись жаворонки стайкой.
Бродить с невысказанной тайной —
Невыносимо. Но свежей,
Сильней весна. Тиха пока,
Она назавтра брызнет солнцем,
Ударит в лёд, и разольётся
Освобожденная река.
Развеет ветер едкий дым.
Тетрадь наполнится – как площадь
Народом в праздник. Заполощут
Крыла под небом голубым.
Заслышу трели вольных птиц,
И станет жаль – совсем немножко —
Глядеть на высохшие крошки,
Клубки в корзинке, пару спиц.
Когда строку последних слов
Перо смахнёт в моей тетрадке,
Раскрою окна – воздух сладкий,
Трезвон и блеск колоколов.
Кипит весёлый самовар.
Смеюсь и щурюсь из-за света.
Но такова судьба поэта —
Платить страданием за дар…