помочь? Ещё скажи, что она в самолётах разбирается.
– Нет, не скажу. Но мне нужен человек, который делал бы записи.
– «Записи»? Какие записи?
– Для ремонта я буду производить измерения в двигателе и в трансмиссии: зазоры, посадки, ход штоков, диаметры и т.д., – изо рта изливалось всё, что в голову взбрело. – Я не могу сам замерять, затем вылезать из двигателя и бежать записывать. Так и мусор в движок ненароком навалить можно и ремонт затянется надолго. Я уж не говорю о том, что если кто-то будет подавать мне инструмент, то это значительно ускорит процесс.
– Да бери ты её! Она всё равно никуда не годится.
– И ещё. Я не знаю состояние самолёта. Надо посмотреть. Но за неделю, судя по всему, с такой работой не управится даже авиазавод. Это же летательный аппарат, а не швейная машинка.
– Чёрт с тобой. Сколько?
– Надо уточнить. Но за три месяца я сделаю из него конфетку. На Мальдивы сможете летать.
– Нет, не пойдёт. Три месяца – это слишком.
– Поймите, я же сам заинтересован в конечном результате. На кону моя свобода. Наша свобода. Наша с Виолой. Я просто привык реально смотреть на проблемы в авиации. Или вы думаете, что мне так хочется в вашем санатории загорать?
– Нет, не пойдёт. Слишком долго.
– Так, поди, этот самолёт здесь уже лет двадцать пылится.
– Чёрт с тобой, задолбал ты меня! Но учти, чем больше ты выпрашиваешь особых условий – тем больше будет спрос.
– Понимаю, я всё понимаю. Но, босс, это не всё. Ещё…
– Как ты меня назвал? «Босс»? – Бай хохотнул. – А мне нравится. Теперь все меня можете так называть. Чего «ещё»? Последняя попытка.
– Прикажи своим кобелям, чтобы они не приставали к девушке.
– Ты её хахаль что ли? – гадко засмеялся главарь банды.
– Муж. Запуганная, заплаканная женщина легко может что-нибудь напутать в записях. А мне бы не хотелось быть повешенным на рее твоего корабля.
– Какой «рее»? Какого «корабля»? – не понял босс.
– Это я так фигурально выражаюсь. Пираты вешали на мачте, точнее на рее, тех, кто не выполнял обещаний.
– Понял. Пусть будет так. Все слышали? Чтобы никто на этот набор костей не зарился. И летуну этому чтобы никто не мешал. Я с ним сам разберусь, если что.
Я почесал затылок, пытаясь оценить: ещё одна просьба – это перебор, или всё-таки прокатит.
– Чего ты там репу чешешь? – обратил внимание на мои терзания Циклоп.
Я начал немного издалека:
– Голодный человек, который всё время думает о еде, легко может совершить ошибку. А это всё-таки хоть малая, но авиация. Дорого могут стоить ошибки во время ремонта.
– Замучил! Но говоришь ты логично, молодец. Будешь кушать вместе с моими охранниками.
– Будем кушать. Я правильно понял? Я и Виола.
– Ты и Виола. Ты правильно понял. Слушай, ты такой смелый. Ничего не боишься, что ли?
– Боюсь дело запороть. Поэтому и репу чешу. А когда на грязной подушке спишь в антисанитарном бараке, то тут уж не до ремонта. Чесотка сильно отвлекает. Надо тросик на барабан