Как она там живёт? Ие-е! Не знаю. Специалисты по ракетам стали никому не нужны. И где взять деньги? Негде. Торговать и убивать он не умел и не хотел. Вот и спился. Чисто по-русски. Почему? Не знаешь? Точно, не знаешь? У нас, русских, формула проста: денег нет – потому и пьём. Факт! Так вот, когда уезжали, оставили в Аральске бабушку. Отец изначально не хотел, чтобы мы жили в степи в военном городке. Он купил дом и отстроил его практически заново. Сам отстроил. Руки у него были золотые. Горло, как у всех – лужёное. Но на службе он не пил практически. Так, по праздникам, или когда в баню. Он и баню поставил. Дом двухэтажный с флигелем. Это в самом Аральске. Пятнадцать соток, летняя кухня, тёплый санузел. Чего ещё надо – живи и радуйся. Вот и решили: бабушка остаётся. Вдруг всё наладится. Надежды тогда ещё были, что Горбач с шоблой не успеют всё разрушить и страна восстановится. Ие-е! Так бабушка в Аральске и зависла. Потом хотели её перевезти, дом продать. Но, куда там! Город стал захолустным, все оттуда только драпали. И сейчас-то он – убожество. Я ездил в военный городок: дома с пустыми глазницами и никого. Страшно. Бабушка умерла и тогда я приехал, чтобы продать дом, поставить ей достойный памятник и свалить отсюда навсегда. Продал. Ие-е, практически даром отдал. За сто тысяч рублей. По сути, одна баня там стоит столько. Ие-е, да и баня дороже. Получил денюжки на руки, вышел на улицу, а там меня уже ждут. Бабло отобрали, паспорт тоже и сюда притащили. Уже три года в этом концлагере обитаю.
– И чем ты здесь занимаешься?
– Ай, как и все, растениеводством.
– Чем?
– Дурак, что ли? Ой, ну сам посуди, откуда бабки такие? Только рабов здесь человек 200-300. Может, больше.
– Сколько?
– Чё? А, ты по нашему бараку судишь. Так там таких бараков десять штук. Ты просто не ходил по территории.
– А ты ходил?
– Естественно, мы не только травку выращиваем – этим узбечки в основном занимаются. А мужики всю тяжелую работу выполняют. Ие-е, там погрузить, там разгрузить, там поднести, там отремонтировать что-нибудь. Вот к тебе сегодня прислали. Куда это нести?
Он рассказывал свою историю, помогая мне разгребать ангар. Время от времени и сам задавал вопросы:
– А ты точно лётчик?
– Точно. Да, точно-точно.
– Что-то молодой ещё. И где ты летал?
– Ух, везде летал. Порхал, практически.
– На маленьких что ли?
– Угу, на «маленьких».
Мне не нравились расспросы о моей профессии. По сути, у меня вообще никакой не было. Но назвался груздем – полезай в короб. И лишние уши не должны знать, что и как.
– Вот завидую я вам, лётчикам. Сегодня здесь, а завтра там. Перемена мест – мечта.
– Сегодня я здесь, как и ты, мечтаю.
– Чего мечтаешь? А? Смыться отсюда?
– А разве ты не мечтаешь? – ответил я уклончиво вопросом на вопрос.
Я осторожничал, так как пока не решил, кому можно доверять, а кому нет.
Ерёма как-то уж очень цинично и язвительно улыбнулся.