но тогда земля лежала промерзшая, покрытая тонким слоем снега, так что судить о ней приходилось лишь по косвенным приметам. Что же касается хозяйки, то для нее все здесь было чуждым и новым.
Собираясь в обход, хозяйка натянула старые чулки и надела новехонькие самодельные лапти — их она привезла из отцовского дома. Хозяин намотал онучи, обулся в постолы4. Бобыль Мадис решил идти босиком, ведь солнце поднялось уже высоко и ярко сияло в весеннем небе.
Воздух сегодня такой прозрачный и легкий, что с их холма удивительно отчетливо видно множество других холмов, стоящих среди бескрайних болот и тоже окруженных легким и прозрачным воздухом. Над ними плыли белые облака, словно стая вспугнутых диких гусей. Только они не кричали. Было бы совсем тихо, если бы не пение жаворонка да стрекотанье трясогузок, усевшихся на крыше или на шесте изгороди.
Много часов бродили они по болотам; местами вода журчала под ногами, местами только проступала меж пальцев босых ног Мадиса. Лишь на холмике Халликивимяги и на Йыэссааре было совсем сухо. На Йыэссааре в былые времена пахали землю, но Мадис не мог точно сказать, когда это было. Он только заметил:
— Должно быть, давненько — ведь на месте поля скоро опять лес будет.
Этот клочок поля, словно чудом уцелевший среди болот, показался всем каким-то удивительно родным. Вдруг стало ясно без слов, что когда-то здесь ходил, трудился, думал человек. Когда-то вот с этим заброшенным клочком земли были связаны заботы и радости человека.
Остановились передохнуть, закурили трубки.
Насколько они могли судить, участок был немалый, земли казалось даже чересчур много, пожалуй, побольше полутораста десятин, но большую часть ее занимало болото — травяное или поросшее мхом и низкорослыми соснами. Даже покосы жались, главным образом, по краям болот, где росли чахлые березки, да по топким берегам реки, залитым сейчас полой водой, так что подойти к ним можно было лишь местами. Весной, в половодье, и осенью, в дожди, здесь, наверное, сплошное озеро. Сухих лугов на их участке был лишь маленький клочок.
— Только коню поваляться, — сказал бобыль Мадис.
Но верстах в десяти, если не больше, находился принадлежащий варгамяэской усадьбе довольно большой лесной покос, которого Андрес и сам еще не видел. Там будто был даже участок хорошего леса.
Этот кусок земли на отшибе Андрес купил, как кота в мешке, не глядя, полагая, что, каков бы он ни был, чего-нибудь да стоит, а Варгамяэ он все равно купил бы за назначенную цену, и без этой придачи. К тому же Андрес намеревался при первой возможности продать этот участок, а вырученные деньги вложить в варгамяэские земли.
По правде говоря, покупая усадьбу Ээспере на Варгамяэ, Андрес и не думал о том, чего она сейчас стоит; он прикидывал, что из этой усадьбы можно сделать, во что превратится она, если вложить в землю побольше труда. Поэтому и сегодня, осматривая участок, молодой хозяин только и делал, что строил планы и предположения, стараясь предугадать, какой станет земля, какими станут чахлые, заморенные березки, сосенки и ели, если он пророет канавы — здесь и там, в этом и в том направлении. Выпрямятся ли через несколько